Андрей Константинов - Решальщики. Движуха

— Вот и с Генкой неудобно получилось.

— «Да подождите вы, святой отец!» [34] Здесь — крылатая киноцитата из советского т/ф «Принц и нищий». — теряя терпение, скривился Дмитрий. — Короче: наш терзаемый угрызениями совести майор дозвонился до приемного покоя Николаевской больницы. Жив, оказывается, курилка-Кирилка. Ранения очень серьезные, но живучий гаденыш оказался. Так что Геша сейчас весь при счастье.

— Здесь я его очень хорошо понимаю, — согласился Купцов. — Кстати, вот и в ситуации с Гордеевым тоже…

— Что «тоже»?

— Я не стал пока задавать Брюнету этот вопрос. Но, судя по его рассказу, у них с Владом имелась возможность свинтить Алиханова, не доводя дело до стрельбы. Однако Виктор, похоже, предпочел, чтобы тот сперва завалил Кирилла.

— Очень может быть, — подтвердил Петрухин. — И, скорее всего, так оно и было. Но в данном случае это выбор самого Брюнета. И кто мы такие, чтобы его осуждать за это? То — полномочия, не побоюсь этого слова, Господа Бога. Ежели, конечно, таковой в самом деле существует… А вообще, господин Купцов, довольно странно слышать именно от вас такие речи.

— Это почему?

— А потому, что Гордей, если ты вдруг подзабыл, нанес тяжкие физические увечья твоей возлюбленной. Так, на минуточку. А вполне мог и вовсе лишить жизни. И до кучи оставить ребенка сиротой… Разве в данном конкретном случае тебя не переполняет чувство справедливой мести?

— Не знаю, Димка. Не знаю…

— Та-ак. Всё, хорош! — Петрухин решительно поднялся. — Сейчас мы закажем еще один пузырек, а лучше — сразу два и наконец-то по-человечески поедим и выпьем. И перестанем забивать себе головы всякой хренью. Ибо с таким, как у тебя сейчас, настроем мы, брат, далеко не уедем.

— Кабы ты знал, Дима, как мне порою нестерпимо хочется, — пробормотал Купцов.

— Чего хочется?

— Именно что — УЕХАТЬ. От всего этого… И… Именно что — ДАЛЕКО…

Санкт-Петербург, 4 октября, вт.

Помещение в пятнадцать «квадратов» с небольшим холлом, душевой кабиной, ковровым напольным покрытием и гигантской плазмой на стене менее всего походило на больничную палату. Скорее — на одноместный полулюксовый номер в трехзвездном отеле.

— А чего? Вполне себе хоромы, — осмотревшись, вынес авторитетное суждение Петрухин. — Я бы в таких недельку-другую позависал. А ежели еще и медсестрички соответствующие…

— Я бы с вами с удовольствием поменялась, — усмехнулась Яна. — Вот только предупреждаю: здесь работают преимущественно медбратья.

— Да?.. Хм… Нет, такой хок-гей нам не нужен.

— Это Брюнет распорядился? В отдельную перевести? — уточнил Леонид, водружая на гостевой столик букет роскошных роз.

— А кто ж еще? Не с моих доходов подобные, как выразился Дмитрий Борисович, «хоромы» оплачивать. Да вы не мельтешите, господа инспектора, присаживайтесь. И давайте рассказывайте.

— Что именно?

— Всё. И желательно — по порядку. Мне с утра Алла звонила, но я из ее сумбура толком ничего не поняла. За что уволили Комарова? Что там за история с его пистолетом?

— О! То история, леденящая кровь, — улыбнулся Петрухин, по-свойски падая в гостевое кресло.

— Ну? Долго вы еще будете меня интриговать? Между прочим, в моем состоянии очень вредно нервничать.

— А капризничать? Полезно?.. Ладно, Лёньк, начинай ты. А я по ходу пьесы встряну.

— Это единственное, что у тебя хорошо получается. Именно что «встревать», — резюмировал Купцов, беря стул и подсаживаясь к кровати гипсозафиксированной возлюбленной. — В общем, так… У нашего Иван Иваныча, как ты помнишь, была такая барсеточка, с которой он никогда не расставался и в которой он носил ПМ, подаренный ему при выходе на пенсион. Уж за какие такие заслуги подаренный — то история умалчивает.

— Наверное, за счастливое избавление Главка от его всем давно осточертевшей персоны? — предположил Дмитрий.

— Может, и так. В Озерках, аккурат по соседству с домом Комарова, располагается шалман. Его наш Иван Иваныч, оказывается, ритуально и регулярно посещал, отмечая завершение очередного напряженного трудового дня.

— Ключевое слово «оказывается»? — язвительно заметила Яна Викторовна. — Похоже, тут налицо явный прокол господ инспекторов.

— А мы сбором компромата на вышестоящих товарищей не занимаемся, — с ходу парировал Петрухин. — Вернее будет сказать, «не занимались». Но теперь, пожалуй, придется сделать соответствующие оргвыводы.

— В минувшую среду, в ходе одного из таких «посещений», к столику Комарова подсел неизвестный, представившийся ветераном спецподразделения МВД, — продолжил свой рассказ Купцов. — За короткое время он буквально покорил сердце нашего Иван Комарыча: сначала тем, что заказал в музыкальном автомате песню про «офицеров и прицелы», причем прослушал ее стоя и со слезой, а затем выкатил халявное угощение. В честь своего возвращения из «горячей точки».