Андрей Константинов - Решальщики. Движуха

— Наверняка не скажу. Но, скорее всего, «тарасовские» парни. Марчелло и компания.

— Допустим. А у Брюнета с Тарасом, насколько мне известно, давняя вражда?

— Была, — уточнил Петрухин. — На сегодняшний день все вопросы сняты. И про меж них установились прочные «мир, дружба и жвачка».

— Ой ли? — усомнился Гладышев и в следующую секунду отозвался на телефонный звонок: — Слушаю, Сева… Так… Точно он?.. Хорошо, продолжайте наблюдение… Извини, Борисыч, служба. Так ты говоришь, что в настоящее время никаких разногласий между вашими коллективами не существует?

— Насколько мне известно — нет. А ты к чему, собственно, клонишь?

— Сегодня, в районе семнадцати нуль-нуль, по «02» позвонил некий аноним и сообщил, что около полуночи в районе ж/д станции «Сергиевка» люди Брюнета готовят ликвидацию Кирилла Гордеева. Якобы это станет местью за кипеж, устроенный «тарасовскими» бойцами на «магистральном» разгуляеве. Звонок сделан из таксофона, установленного в вестибюле «Гостиного Двора».

— Интересно девки пляшут, — пробормотал Дмитрий. И теперь уже не таясь снова посмотрел на часы — 22:57.— В общем, так, Жора: Гордеева мы с Лёнькой сегодня приняли. Активное содействие в этом вопросе нам оказал старший оперуполномоченный 71-го отдела Гена Шалимов. В эту минуту все трое должны находиться на платформе.

— Не просто должны, а уже. Находятся, — подтвердил Гладышев. — Мне по этому поводу как раз и звонили.

— Хм… Так ты здесь, оказывается, не один такой? Красивый?

— Ну да, захватил с собой пару толковых ребят. Хотел взять больше, но где ж столько толковых наберешь? Да еще и вечером воскресенья?

— М-дя, снимаю шляпу, молодцы вы, парни, — без энтузиазма выдавил похвалу Петрухин. — Прям на ходу подметки рвете.

— А с вашими «магистралями» и «тарасами» иначе никак. К слову, настала твоя очередь объяснить: зачем вы притащили сюда Гордея и какую такую мутку собрались замутить?

Времени оставалось катастрофически мало. Оно понятно, что не собирался Дмитрий делиться с оперативником своими планами, однако понял, что сейчас должен рассказать хоть что-то.

— Хорошо. У нас с тобой на все про все не больше пяти минут. Сколько успею — расскажу.

— А почему «пяти»? До полуночи еще вагон и маленькая тележка?

— В том-то и дело, что не в полуночи дело. Так вот, дружище: сдается мне, что тебя слегка переклинило на наших взаимоотношениях с Тарасом. Но при этом не учитываешь «фактора Файзуллина».

В 23:06 Петрухин и Гладышев выбрались из «Фердинанда» и одинаково тревожно направились к станции. Тревожно, поскольку после обмена взаимодополняющей оперативной информацией сложившаяся ситуация читалась не просто как опасная, а — зашкаливающе-критичная.

— Ох, не нДравится мне, как он стоит, — пробормотал Дмитрий, издалека приметив одинокую фигуру Кирилла. Распознать ее сейчас было совсем нетрудно, так как, соблюдая задиктованные условия, Гордеев маячил возле щита с расписанием, расположенного аккурат под электрическим фонарем. По обе стороны от фигуры платформа скрывалась в полумраке, в глубине которого лишь угадывались очертания парочки «случайно встретившихся приятелей», распивающих пиво и громко при этом гогочущих.

— Согласен. Идеальная мишень для снайпера. Даже для слепошарого, — напрягся Гладышев. — Надо бы его того… хотя бы на пару метров передвинуть. В темноту и от греха.

— Надо. Но как?

— Позвони?

— Да забрали мы у Киры трубку, — тоскливо отозвался Петрухин. — Чтоб глупых звонков ненароком не сотворил.

— Логично. Но — фигово.

— Не то слово. Купчину, что ли, набрать? Может, он ему какой знак подаст. Хотя… Как подашь-то? Как ни подавай, все едино — полный расшибон. Тьфу…

Оперативник прислушался:

— Кажется, электричка идет.

— Все правильно. Та самая, ораниенбаумовская.

В тишине ночи раздались: сначала гудок, а следом — нарастающий шум приближающегося поезда. Скучковавшийся на противоположном перроне немногочисленный народец инстинктивно двинулся в направлении остановки первых вагонов. Это была последняя электричка, прибывающая в город перед закрытием метро, а потому пассажиры подстраховывались, дабы по прибытии на вокзал успеть с пересадкой. И лишь одна фигура в плаще-дождевике, с надвинутым на голову капюшоном направилась сейчас в сторону «хвоста». Вот только, пройдя метров пятнадцать, неожиданно остановилась, очутившись практически в створе с продолжавшим покорно переминаться с ноги на ногу Гордеем.