Андрей Константинов: Решальщики. Раскрутка

Сидящий строго напротив решальщиков «персонаж второго плана», он же торговец «эксклюзивным секонд-хендом» Этибар-оглы, выглядел нынче неважно: бледный, осунувшийся… только усы висят черные, героические. Склонившись над коньяком, Мамедов молча и мрачно пялился на незашторенный вход в кабинет, мучительно ожидая своего эпизода в срежиссированном Купцовым шоу. По правую руку от него на халяву дул пиво брюнетовский охранник Влад, арендованный в качестве физподдержки на случай, если Русаков окажется излишне эмоционален. К слову, сам Виктор Альбертович обещал подскочить в «Альфонса» сразу после того, как отбудет положенный номер на устроенной в Смольном тусовке для «отцов города». Наконец, здесь же сейчас присутствовал хозяин заведения, а по совместительству «статист» — Геннадий Юрьевич Шепитько. В суть предстоящего действа его посвятили лишь в общих чертах, а потому заинтригованный Шепитько пребывал в состоянии легкой эмоциональной возбужденности, которую заглушал галлонами кофе…

— Ты чего такой мрачный, Этибар? — попробовал разрядить обстановку Купцов. Опасаясь, как бы в таком состоянии «дебютант» Мамедов не выпал из роли и не наломал дров.

— Отстань от человека! Может, он в первый раз друга закладывает. Вот и переживает, — насмешливо предположил Петрухин.

— Э-э-э… Пачему «закладывает»? — насупился «янычар». — Зачэм обидные слова гаварышь, да? Я дабравольно ему позвонил. Помощь следствию хачу оказать, да?

— Ага. Все вы — добровольцы. После того как вам яйца дверью прищемишь, — хмыкнул Дмитрий. Но тут, перехватив напряженный взгляд Мамедова, оборотился и увидел, как в зал заходит импозантный мужчина в дорогом костюме. — Ну наконец-то! Соизволили появиться!..

Да, несомненно это был он — Андрей Васильевич Русаков: уроженец славного города Чудово, последний романтик, с шейным платочком на шее и строчками Бродского в голове.

Впрочем, на этот раз платочка и Бродского при нем не было. Равно как и сабельки второй половины восемнадцатого века. А был просто весьма элегантный и уверенный в себе Андрюша Русаков. В демократическом клетчатом пиджаке а-ля Собчак.

— Пригласи его сюда, — шепнул Дмитрий, и Мамедов, механически вскинув руку с перстнем на мизинце, помахал партнеру. Тот его жест приметил и легко двинулся в направлении отдельного кабинета.

Еще неделю назад ни Петрухин, ни Купцов и знать не знали о существовании этого человека. Впрочем, тогда решальщики ничего не знали и об Антоне Старостине, Этибаре-оглы и Анне — она же Нюшка — Николаевне. Равно как о существовании ее брата и сабли с жемчужинами внутри клинка.

Русаков пересек зал, остановился у входа в кабинет и цепко вперился в компанию мужчин внимательными умными глазами. В какой-то момент Леониду показалось, что он смотрит на них с иронией и уже догадывается, кто они и зачем пригласили его сюда. Хотя и понимал, что это не так. Что почуяв хоть какую-то опасность, Русаков элементарно бы сюда не явился.

— Добрый вечер, — приветствовал всех сразу Андрей, отчего Этибар-оглы вдруг закашлялся, подавившись коньяком.

Петрухин грохнул его кулаком по спине, а поднявшийся навстречу Купцов также за всех ответил:

— Добрый вечер, Андрей. Ждем вас с нетерпением.

— Прошу прощения за опоздание — пробки.

После удара по спине Мамедов кашлять перестал и вполне нормально, очень близко к оригинальному авторскому тексту, представил всех друг другу. С его слов выходило, что Русаков — его старый партнер по бизнесу, а все остальные — Дмитрий, Леонид, Геннадий и Влад — партнеры новые. У которых есть очень выгодное предложение.

Мужчины пожали друг другу руки и расселись за столом. При этом Андрею досталось единственное свободное место — спиной к общему залу и ко все еще незашторенному входу в кабинет.

— Не желаете карту вин? — на правах хозяина банкета предложил Шепитько.

— Нет, спасибо, я за рулем. Если можно — кофе.

— Не вопрос. Влад, не в службу, а в дружбу — метнись за официанткой! — попросил Геннадий Юрьевич, строго следуя купцовскому сценарию.

Телохранитель понимающе кивнул, отставил пиво и шагнул в зал. А покамест ничего не заподозривший Русаков закурил и поинтересовался:

— Вы тоже по секонд-хенду трудитесь?

— Да, — подтвердил Петрухин, — по секонду трудимся последнее время. Но мы по совсем старому секонду… восемнадцатый век.

— Простите? — произнес Русаков, и голос у него чуть-чуть изменился.

Впрочем, совсем чуть-чуть, почти незаметно.