Андрей Константинов - Решальщики. Развал/схождение

К слову, Дмитрий, даром что недавно возвернулся в прежний семейный статус, в эти минуты отчетливо испытывал определенного рода возбуждение в… хмм… чреслах. Ничего не поделаешь, как некогда высказался пьяный попик в «Неуловимых»: «Все мы немощны, ибо человеце суть».

Танцуя, в какой-то момент Лиля приблизилась к Петрухину, эротично облизав губы, прошептала: «Поможешь?» — и, грациозно развернувшись, прогнулась станом. Молния на платье в самом деле была расположена в таком месте, что и в трезвом состоянии расстегнуть непросто. Что уж там говорить за состояние подпития?

Инспектор сглотнул подступивший к горлу пересохший ком и буквально кончиками пальцев «помог». Секундами спустя черное платье упало на пол, и взору восхищенных зрителей предстало загорелое налитое девичье тело в узких прозрачно-черных трусиках и под стать им бюстгальтере.

— Браво! — воскликнула Виктория Ивановна.

Которая, оказывается, уже давно снимала сие шоу-действо на камеру своего мобильника.

Раззадоренная Лилия, завораживающе двигаясь в такт не менее завораживающей музыки, медленно протянула руки за спину и расстегнула застежку лифчика. Белые по контрасту с остальной загорелой кожей груди ее вырвались на свободу, округлились и уставились темными глазищами сосков аккурат на Петрухина.

«О мама миа!» В смысле: «Наташа, родная! Прости, если можешь!» — нервно среагировали на сие движение все те же Петрухинские… чресла.

И вот здесь Левченко допустила непростительную оплошность: для пущего, по-видимому, куражу она подхватила со столика ближайший недопитый бокал с шампанским, залпом опустошила и…

…и согнулась в три погибели — закашлявшись и с превеликим трудом сдерживая рвотные позывы.

А виной тому — продолжавший посапывать на диванчике Валентин Арнольдович. Который на финальной стадии своего опьянения пил водку уже не рюмками, но фужерами.

Встревоженные представительницы вспомогательных судейских служб участливо бросились к имениннице. Поддерживая с двух сторон, осторожно, дабы «по дороге не расплескать», они повели ее из комнаты отдыха в комнату дамскую.

Следом, охая, засеменила Зарина Мирзоевна.

— Накиньте на Лильку что-нибудь! — с легкой насмешкой бросила вослед Устьянцева. — А то дежурного кондрашка хватит!

Дижоева вернулась, подхватила с пола Лилькино платье и снова исчезла.

Шалависто покачивая бедрами, Виктория Ивановна подошла к магнитоле, вырубила не допевшего Леонарда Коэна, и в комнате установилась непривычная тишина.

— Ух! На самом интересном месте! — непроизвольно вырвалось у Петрухина.

— Ты и в самом деле так полагаешь?

— Разумеется.

— Уверяю тебя, Дима, что ЭТО место у Лильки не самое интересное. Есть «места» и получше.

— Безоговорочно верю, — скосив глаза в судейское декольте, подтвердил Дмитрий. — Выпьешь?

— Ой, я уже и так пьяная в корягу. Ну, разве что чуть-чуть шампусика?

Петрухин споро разлил по фужерам шампанское.

— Ну, за любовь?

— Типа того.

Они выпили. На сей раз — без брудершафта.

— А ты, значит, Лилькин хахель?

— Да нет — просто знакомый.

— Ладно врать-то? Думаешь, я не заметила, как она на тебя смотрела, когда оголялась?

— И как же?

— Она тебя хотела.

— Разве? Просто она немного того, перебрала.

— Разумеется. А то, что у пьяной женщины на уме, у пьяного мужчины никогда не получится.

— Не факт, — оскорбился за мужской род «пьяный мужчина». — В любом случае, Лилька для меня слишком юна. Я, знаешь ли, предпочитаю… более опытных женщин… Таких как…

— Как?

— Как ты — например. Кстати, Вика, что ты делаешь этой ночью?

— Еще не знаю. Покамест — жду звонка от своего хахеля.

— Жаль.

— Мне тоже. Потому как мой в последнее время…

Устьянцева не успела дорассказать, что там нынче не так с подполковником Архиповым, поскольку где-то приглушенно зазвучал голосок мобильного телефона.

Оба невольно сосредоточились на поисках источника шума, и оказалось, что таковой настойчиво требует к себе внимания Виктории Ивановны.

Судья достала из сумочки мобильник, посмотрела на номер и с плохо скрываемой досадой откомментировала:

— Черт! Легок на помине!

— Хахель?

— Он самый. Дима, обожди минутку, я сейчас. Только сильно не напивайся, ладно?