Елена Арсеньева - Коллекция китайской императрицы. Письмо французской королевы

– Добрый вечер, скажите, пожалуйста, Петр Фоссе сегодня занят в спектакле?

– Нет, а кто его спрашивает?

– Ну, это… по личному делу. Извините, а нельзя ли у вас узнать его телефон?

– Конечно, конечно, можно, пожалуйста, записывайте! Вам какой, домашний или сотовый?

Алёна опешила и даже, отодвинув мобильник от уха, посмотрела на него недоверчиво. Честное слово… странно! Обычно телефоны актеров никому не дают, чтобы их личную жизнь не нарушали назойливые поклонницы. Не факт, что у Фоссе таковые имеются, конечно, а впрочем, пуркуа бы не па, как говорят, вернее, как не говорят французы?

Тем, что само идет в руки, грех не воспользоваться.

Она выхватила из сумки ручку и тетрадку:

– Э… говорите, я записываю!

Номера были ей продиктованы и даже повторены на всякий случай.

Алёна нахмурилась. Что-то здесь не то…

– А извините… может, вы и адрес домашний дадите?

– Конечно, конечно, записывайте!

Был продиктован и адрес, и даже объяснено, что все подъезды со стороны улицы закрыты, входить в дом следует со двора.

– Спасибо, – поблагодарила настороженно Алёна. – А что, скажите, вы всем подряд даете координаты актеров?

– Ну что вы? – обиделись на том конце провода. – Ни в коем случае, это строго запрещено! Но Петр Альбертович (у Алёны глухо стукнуло сердце – да, все правильно!) очень просил, очень… – Она кокетливо выделила голосом слово «очень», голос стал сладкий, словно после коробочки «Рафаэлло», но Алёна подумала, что, наверное, конфетами дело не обошлось, Фоссе наверняка добавил чего-нибудь более весомого, грубого, зримого для такой покладистости. – Просил, если позвонит девушка и будет его спрашивать, немедленно сказать ей все: и адрес его, и все телефоны.

«Опаньки!» – как выразился бы какой-нибудь экстремальный персонаж писателя Бушкова.

– А… он не сказал, как зовут девушку? – осторожно поинтересовалась она.

– Алёна, – ответила вахтерша простодушно – и вдруг засуетилась: – Ой, а разве вы не девушка? Не Алёна?!

– Алёна, Алёна, – успокоила ее наша героиня и положила трубку, оставив вопрос о том, девушка она или не девушка, открытым.

Как интереееесно… Фоссе, кажется, полный дурак и, что хуже, всех подобными себе полагает. Интересно, он сам надумал расставить простодушную ловушку – выкопать, так сказать, яму ближнему своему… можно употребить и неблагозвучный синоним этого слова! – или ему посоветовал некто… некто, прибывший из далеких краев и имеющий большой опыт в том, как сваливать в… яму тех, кто осмелится встать посреди дороги?

– Магазин закрывается, девушка, вы что, решили здесь ночевать остаться? – раздался рядом возмущенный вопль, и Алёна спохватилась, что забыла о времени.

– Извините, ой, извините…

Сопровождаемая выразительно-осуждающим молчанием продавцов и охраны, она вылетела из книжного и кинулась было к площади Минина, но притормозила. Слишком много открытого пространства. Опасно.

Остановилась на краю площади, прикрытая с одной стороны горсткой угрюмых таксистов, бесплодно ожидающих пассажиров (здешние обитатели славились непристойно задранными ценами, немного находилось лохов садиться в их обшарпанные колымаги на колесах), а с другой – бронзовой статуей (чуть выше человеческого роста) городового начала ХХ века. Алёна, как и все, пожалуй, нижнегорьковцы, его обожала и вполне могла доверить ему собственную жизнь. Стоя рядом с городовым, она выжидала удобного момента. С одной стороны, более или менее плотной группы народу, с другой – появления троллейбуса, который готовился бы развернуться на площади и идти по Варварке. И вот такой момент выпал! Под прикрытием группы отвязного молодняка, которому приспичило покинуть ночной клуб «Авентура» и искать приключений где-то в другом месте, она перебежала площадь и вскочила в троллейбус очень удачно – за миг перед тем, как он тронулся. И она могла быть уверена, что вслед за ней никто не ворвался в вагон. И по крайней мере на одну остановку она может освободиться от страха за свою жизнь… вернее, от страха за то, что ее собьет пуля влет, как неосторожно взлетевшую птаху, и она не сможет рассказать… поведать… никому не сможет сообщить о своих поразительных открытиях!

Именно по этой причине Алёна решила не выходить на своей остановке, а ехать до конечной, вернее, по кольцу. Но вот если троллейбус идет в парк… Вот тут писательнице Дмитриевой худо придется. Однако водитель и кондукторша пока что молчали про парк. Может, не стукнет им ничего в голову, может, так и пройдут по всей Ванеева до Рокоссовского, а оттуда, через Кузнечиху и Четвертый микрорайон, снова в центр? И за это время, глядишь, подоспеет кавалерия… Ну, выручайте, святые небесные силы!