Елена Арсеньева - Коллекция китайской императрицы. Письмо французской королевы

– К чему это ты клонишь, Петр Федорович? А?

– Ох, ваше превосходительство, сдается мне, убили Жюля не там, где нашли.

– Хочешь сказать, мертвым под стенку посольского сада принесли? Но откуда им знать, кто он, откуда? Зачем туда-сюда мертвеца таскать да рисковать, что увидят?

– То-то и оно! То-то и оно! Сдается мне, убили его недалеко… в самом посольском саду.

– Полагаешь, вор забрался туда, чтобы господина Сегюра обчистить, а на него наткнулся Жюль?

– Все может быть. А только вспомните еще раз про черновики исчезнувшие…

– Да скажи прямо, Петрушка, куда клонишь. А то ходишь вокруг да около, не пойму, что к чему.

– Я думаю, Жюля кто-то подстерег. Кто-то сведущий. Его, видимо, подозревали, что знается с нами. Схватили, стали бить… наверняка он сознался. Затем зарезали. Но мертвого надо куда-то девать, надо смерть на кого-то свалить. Перекинули через стену или через калитку вытащили, да и бросили под стеной. Ну кому в голову взбредет подозревать, что французы француза же кончили? Конечно, на наших подумают.

– Вот слушай, что тебе скажу, Петрушка. Ты молод, горяч. Разве впервой ловят кого-то на слухачестве? Это в военное время вражеского лазутчика немедля в петлю суют. А сейчас… ну, скажем, дошли бы до нас новые сплетни, кои господин Сегюр про матушку-императрицу распространяет. Ну, сказали бы мы промеж собой: ах ты сукин сын! Или ее величество на куртаге ему сделала бы афронт. Велика ль беда?! Небось урона для казны в том нет, войну сие не вызовет. За что ж человека убивать? Ну что там могло быть, в тех черновиках?!

– Никто, кроме Жюля, не знал. Никто, кроме него, не знал истинной причины погибели. И убийцу никто в лицо не видел. Но должны же были остаться какие-то следы. Дождей не было, значит, что-то осталось. И я найду. Дозволите, ваше превосходительство, пошарить в посольском саду?

– Да ты, Петрушка, спятил? Ась? Спятил или нет?! Мыслимо ли дело… да тебе что в сем за прок, что за забота твоя, не пойму?!

– Как так, что за забота?! Да ведь Жюль ко мне шел! Значит, это я его под нож ненароком подвел. Я! И если я не разузнаю, как и что там произошло, совесть меня загрызет!

– Совесть, ишь… Не совесть у него, а прям-таки собака злая. Ну а схватят тебя в том саду, что скажешь?

– Схватят?.. Ну уж нет, батюшка Алексей Алексеевич! Нельзя, чтоб схватили! Знаете, как говорят: не тот вор, кто воровал, а тот, кто попался. Ну и я постараюсь не попадаться!

«Он? Или не он?»

Алёна прошла мимо отеля и остановилась, доставая из сумки телефон. Приложила трубку к уху и изобразила оживленную мимическую игру. Обернулась, скользнула взглядом по подъезду…

Вроде бы он. Тот самый швейцар, который вчера отправил ее в даль светлую. А зачем?

Именно ради того, чтобы спросить – ну вот зачем ее вчера послали совершенно не в том направлении, сознательно, – Алёна нынче утром, проводив Марину, снова пошла не по Осману, а по бульвару Мальзерб. Разумеется, она не собиралась вот так прямо пристать к швейцару с ножом к горлу и начать его пытать. Задача была как бы невзначай осведомиться о дороге на бульвар Осман, и если швейцар снова покажет направо, значит, он кретин в высшей степени и окрестностей не знает, ну а если налево, значит, вчера просто что-то перепутал.

И лишь дойдя до отеля «Bon chance», Алёна сообразила, что тест по проверке русского швейцара на степень кретинизма вряд ли получится. Они ведь сутками работают, наверное, заступают на смену часов в восемь, ну и меняются во столько же. А сейчас уже без четверти десять. Хотя всякое может быть, вдруг швейцар все же задержался.

Осанистый мужчина в красной форменной куртке стоял у подъезда отеля. Он или не он? Вроде такой же темноволосый, не шибко молодой, но довольно симпатичный и представительный, как положено представителю отеля в три звезды… между прочим, три звезды во Франции – это очень недурно, хотя бы потому, что французы не признают пять звезд, скромно полагая, что гостиничный сервис в их стране до такого уровня не дотягивает просто по определению. Ну так вчерашний это швейцар или нет? Память на лица у Алёны была преотврательнейшая. А вдруг не он? И на ни в чем не повинного человека наша шалая героиня вдруг обрушится с вопросом, зачем он ей указал неверную дорогу! Глупо. Надо начать с подходцев. Например, с такого:

– Excusez moi, мсье, parlez-vous russe? [66]

– Excusez moi, madame, mais non [67], – последовал ответ.

– Ах, какая жалость, – продолжала Алёна с самым приветливым выражением. – А мне сказали, что в этом отеле говорят по-русски, что здесь можно найти переводчика…