Мария Жукова-Гладкова - Трудно быть богатой

Лешка также заявил мне, что Надежда Георгиевна убила двух его любовниц, на которых он хотел жениться. Я, кстати, и в это могла поверить — но опять-таки считала, что ее единственному и любимому сыночку ничто не угрожает. Она скорее уничтожит все население земного шара — если это потребуется для спасения драгоценного Лешеньки.

Я постаралась успокоить бывшего, как могла. Он слезно умолял приезжать к нему почаще и не бросать его. Интересно, кто кого бросил? — хотелось спросить мне, но я сдержалась.

Я просидела у него часа полтора, если не два и пришла к однозначному выводу: Лешка чего-то сильно боится.

А меня он просто хочет иметь на своей стороне, пусть даже и не для того, чтобы выступать единым фронтом против его матери. Он хочет, чтобы я ему помогла, но пока боится сказать, в чем.

Интересно, а под половицей в его комнате в самом деле что-то имеется? Правда, в апартаменты матери и сына Багировых мне не проникнуть — меня до сих пор туда ни разу не приглашали.

Надо сказать, визит меня порядком утомил, к тому же я видела, что Леха устал и его клонит в сон. На лбу у него опять выступила испарина.

— Ты приедешь завтра? — с надеждой в голосе спросил бывший.

— Постараюсь, — ответила я. — Но ты же должен понимать, что мне работать надо и к детям на дачу ездить.

— Бросай работу.

— А жить нам на что?

Следующий поступок экс-супруга меня удивил еще больше: он попросил дать ему кейс, лежавший на столе. Я выполнила просьбу, Лешка открыл кодовый замок, извлек пачку пятидесятидолларовых купюр (я не видела, что находится в кейсе, так как бывший попросил меня отойти), закрыл его, попросил поставить назад, а мне протянул пачку. Она была не распечатана.

Такой щедрости я от него никак не ожидала. Это было совсем не в его стиле. Но Лешка быстро опустил меня с небес на землю.

— Оля, купи мне, пожалуйста, пистолет или… — он задумался. — Лучше всего «беретту», нашего добра не надо, ну если только «Стечкина». И глушилку.

— Глушитель в смысле?

— Нет, — Лешка поморщился. — Это прибор электронный, чтобы «жучков» глушить. Мы тут с тобой разговариваем, а нас кто-то записывает или просто слушает. Так вот, чтобы не записывал. Поняла?

— А где у нас это добро продают? — спросила я, ошалело держа в руках пачку пятидесятидолларовых купюр.

В это мгновение мы оба услышали в коридоре голос Надежды Георгиевны.

— Кто там у него?! — вопрошала свекровь.

Лешка резко дернулся и изменился в лице. Я мгновенно сунула баксы в сумку, порадовавшись, что она у меня такая вместительная, и пачка не будет выпирать. Проверять мою сумку свекровь не будет — до такого она не должна опуститься. Хотя Лешкины вещи, подозреваю, проверяет.

К появлению Надежды Георгиевны в палате мы уже вовсю изображали мило беседующих супругов, пусть и бывших.

При виде меня свекровь опешила, долго осматривала со всех сторон, потом кивнула, заметив, что я над собой хорошо поработала. Лешка тоже выдал пару дежурных комплиментов — после одобрения меня мамочкой.

— Я очень рада, что вы друг другу опять нравитесь, — заявила Надежда. — Вот Леша поправится, и снова распишитесь. Платье Оленьке закажем в Париже. Как и Кате. Думаю, что отметим на даче. На нашей. Я подготовлю список тех, кого обязательно нужно пригласить. В свадебное путешествие отправитесь на Карибы. Это престижно. Там есть курорты, где принимают только пары. Вот и съездите развеяться. Вернетесь — и за работу.

Лешка молчал. Я видела, что ему в самом деле нехорошо — не от перспективы новой женитьбы на моей персоне. Он ведь еще полностью не отошел от покушения, и не только физически.

— Я собираюсь замуж за другого человека, — заявила я ледяным тоном, обращаясь только к Надежде Георгиевне. — И вообще хватит лезть в мою жизнь и указывать мне, что и когда делать.

С этими словами я развернулась, намереваясь уйти. Надежда Георгиевна еще не пришла в себя. А вот Лешка отошел первым и крикнул мне в спину, что будет завтра меня ждать — с фруктами, которые он просил меня ему привезти.

— Я привезу тебе любые фрукты. А эта шалава пусть убирается. Ты достоин лучшего!

— Мама, не лезь в мою жизнь! — внезапно завопил Лешка так, что мы обе подпрыгнули. — Уходи! Уходите обе! Мне все надоело! И все надоели! Я болен! Мне плохо! Пошли вон!!!

Я выскользнула первой, предполагая, что свекровь все-таки останется, но она вылетела вслед за мной и резко схватила меня за руку.

— Чего ты добиваешься, сучка?