Мария Жукова-Гладкова - Трудно быть богатой

На два черных джипа, припаркованных недалеко от входа, я особого внимания не обратила: мало ли тут лежит типов, у которых из организмов извлекали пули? О том, кому принадлежат автомобили, поняла, поднявшись к палате, в которой лежала свекровь. Дорогу мне преградил накаченный молодец, сказавший вначале, что туда нельзя, а потом вдруг воскликнувший:

— Ольга Викторовна, вы?

Я опешила на мгновение, а потом узнала еще одного своего бывшего ученика, с которым мне не удалось повидаться во время посещения особняка Мурата Хабибуллина.

— Подождите, я сейчас спрошу. Может, вас они и пустят.

Бывший ученик вежливо постучал в палату, просунул туда голову, что-то сказал, потом повернулся ко мне и поманил рукой.

— Проходите, — сказал он, раскрывая передо мной дверь, а затем закрыл ее за моей спиной.

Надежда Георгиевна возлежала в отдельной палате на широкой кровати. Была бледна, но глаза подвела и губы накрасила. В глазах горел огонь ненависти. Мурат Аюпович сидел на стуле справа от постели больной. Признаться, не ожидала увидеть их вместе.

— Сядь, — выдавила из себя свекровь.

Я пододвинула стул и устроилась слева от кровати.

— Ничего, я скоро поправлюсь, — прошипела тетка. — И тогда займусь тобой.

Я не понимала, к чему она клонит. Мадам Багирова должна была бы поблагодарить меня за то, что я спасла ей жизнь. Ведь если бы я вовремя не вызвала «скорую», она умерла бы на полу гардеробной. О чем я и сказала вслух.

Свекровь выдавила из себя сухой смешок.

— Недооценила я тебя, Оленька, недооценила.

— Неужели вы в самом деле считаете, что все сделала я? Я ведь даже толком не знаю, что именно было сделано!

— Не знаешь? Мурат, ты слышал: она не знает!

— Вы недооценили не меня, а своего сына, — заметила я, вставая. — Неужели вы до сих пор не можете поверить в его способности?

— В способности — с трудом, но могу. Но в то, чтобы он сознательно развалил «Алойл»?

— Неужели компания развалилась? — спросила я уже от двери.

— Ты забыла про пленки, которые ты отдала милиции, Оля, — прошипела Надежда. — Да-да, не удивляйся, я и про них знаю. Ты хотя бы подумала о детях? Ты разбазарила все их наследство!

— Не волнуйтесь. Я в состоянии сама позаботиться о своих детях, — сказала я и закрыла дверь с другой стороны.

Мурат Хабибуллин за все время не проронил ни звука. Его-то зачем сюда принесло? Или стервятники слетаются на падаль?

Вечером я сидела одна на своей кухне и прикидывала, напиться мне или нет. В жизни радовало лишь одно: отек на лице спал, остались лишь небольшие ссадинки. Нога тоже уже не зудела и ее не дергало, больно было только если ночью неудачно переворачивалась на синяк.

Но куда подевался Багиров? Когда его ждать вновь? Или он вначале сделает пластическую операцию? А потом… приедет меня убивать за пленки? Наверное, он планировал руководить «Алойлом», заняв место матери. Что он там говорил ей перед тем, как выстрелить? Посадит меня номинальным директором, женится и станет серым кардиналом. Я же буду делать все, что он скажет. Но если я сегодня правильно поняла свекровь, то «Алойл» фактически прекратил свое существование. От Сергея Сергеевича я также знала, что их сейчас всяческие инстанции проверяют вдоль и поперек. Что я наделала?!

Мои размышления прервал телефонный звонок. Я не могла решить, подходить мне или нет. Телефон долго не умолкал, но у меня так и не нашлось сил встать. Я ожидала, что позвонят вновь, но этого не произошло.

Примерно минут через сорок позвонили в дверь.

Меня пришли убивать? Интересно, в каком обличье приходит смерть?

Я даже не стала спрашивать, кто это, просто распахнула дверь и опешила.

На пороге стояла пожилая женщина, которую я в первый момент не узнала.

— Я — мама Саши, то есть Матвея… — подсказала она.

— Проходите пожалуйста, — отступила я в сторону. Увидеть ее у себя на пороге, признаться, ожидала меньше всего.

Вслед за мной она проследовала на кухню и опустилась на табуретку. При свете я поняла, что она недавно плакала: глаза были красными и припухли.

— Вот. Это вам.

Она протянула мне черный бумажный пакет. Заглянув внутрь, я поняла, что там фотографии, но в первое мгновение не стала их рассматривать. Решила, что сделаю это после ухода посетительницы.

— Вас Саша прислал? — спросила я, думая, что давно следовало бы с ним созвониться.

— Да, — ответила женщина и заплакала.

Я тут же вскочила и бросилась ее утешать. Я не понимала, что произошло. Налила ей воды, потом маленькую рюмку коньяку.