Мария Жукова-Гладкова - Трудно быть богатой

Я наступила Саше-Матвею на ногу, а детям сказала, что «дяди» Камиля, по всей вероятности, еще нет в городе, иначе он бы уже обязательно заехал. Правда, я в этом сомневалась.

На обратном пути журналист высказался по поводу любви Камиля к детям — он впервые об этом слышал. А потом поведал мне еще несколько деталей из биографии Хабибуллина-младшего, характеризовавших его, как редкостную сволочь и маменькиного сынка, подобного Лешке. Правда, мать Камиля не шла ни в какое сравнение с Надеждой Георгиевной: ни партийной работой, ни бизнесом не занималась, посвящая себя домашнему хозяйству и детям, любимым из которых был младший, оберегаемый от всех невзгод.

В городе я высадила Сашу-Матвея у метро, а сама поехала к Сергею Сергеевичу, обещавшему подойти на работу во второй половине дня, после того, как выспится.

За столом убитого Андрея Геннадьевича сидел уже другой человек, который тут же подсунул мне «Маньяка и принцессу», желая получить автограф. Это что, теперь настольная книга в органах?

Первые минут пятнадцать говорили о моем творчестве, новый сотрудник отдела поведал о встречавшихся на его жизненном (вернее, милицейском) пути случаях изнасилования (чтобы я использовала их в следующем романе), потом коллеги отчитывались перед Сергеем Сергеевичем о проделанной работе — допросе сотрудников «Алойла».

— А дело от вас не заберут? — спросила я. — Ведь иностранцев же убили.

Милиционеры очень надеялись, что заберут, но пока им пришлось собирать информацию об убитом гражданине России и исчезнувшем шофере. Вообще мне пояснили, что скорее всего именно это дело будут вести и сотрудники ФСБ, и милиция одновременно. Милиция занимается уголовщиной, если же дело связано с политикой, его передают ФСБ. Я все равно ничего не поняла: какая политика, если речь шла о продаже и покупке нефти и нефтепродуктов?

Шофер, как выяснилось, давно работал в «Алойле» и ни в чем преступном ранее замечен не был. Так что в самое ближайшее время его найдут на дне какого-нибудь из многочисленных водоемов Петербурга — или закатанным в асфальт. Возможно, ему заплатили за то, чтобы вел машину по определенному маршруту и не мешал действиям бандитов — ну а потом и самого грохнули. Хотя странно, что не вместе со всеми.

Семья шофера ничего не знала, он просто не пришел домой ночевать. Мне предъявили фотографию, я опознала нашего вчерашнего водителя. Меня допросили ведя протокол, велев повторить все, что я знала. Я сказала то же, что и вчера.

— Благородные пошли бандиты, — заметил новый коллега Сергея Сергеевича. — Женщин не убивают.

Я отреагировала на эту реплику так, словно только что села на пчелу. Взвилась к потолку, повернулась к оперу своей разукрашенной щекой, потом предложила снять брюки и продемонстрировать ногу. Чтобы загасить конфликт, майор заметил, что у них в отделе всегда рады увидеть женщину без штанов, но в данном случае он сам в состоянии поведать коллегам, как вчера выглядела моя конечность.

— Сколько времени вы были без сознания? — спросил меня новый опер.

Я задумалась.

— Понятия не имею, — честно ответила. — Но когда очнулась, все уже уехали.

— Выстрелы слышали?

— Нет, — покачала головой я. — Вообще ничего не слышала.

— Минут пятнадцать наверное, — высказал предположение Сергей Сергеевич. — Она ведь явно головой об асфальт ударилась.

Со мной еще немного побеседовали и отпустили, приглашая заходить. Правда, не забыли упомянуть, что меня могут вызвать и повесткой, и не только они. Я сникла, но возразить не могла.

Также не хотелось предупреждать, что, возможно, не смогу появиться в связи с собственной кончиной или уходом в глубокое подполье.

Но майор последний вариант предусмотрел и попросил предупредить, если решу куда-нибудь отбыть.

— Лучше бы вы, конечно, из города не уезжали, — подал голос новый опер.

— Ольга Викторовна сама заинтересована, чтобы мы знали, где она находится, — усмехнулся Сергей Сергеевич. — У нее такие знакомые, что она предпочитает перестраховываться. Поэтому обязательно сообщит, где ее искать.

По пути домой я заехала на рынок, потом остановилась у ларьков, накупила продуктов на несколько дней вперед, а то неизвестно, когда удастся снова выбраться в магазин. Да и вообще, может, я все это делаю зря и не придется мне больше наслаждаться ни копченой колбасой, ни овощами с фруктами. На кого я детей оставлю? Кто их растить будет? Дедушки уже немолоды и не очень здоровы. На глаза невольно навернулись слезы. Хотя что это я?! Надо думать о хорошем.