Анатолий Степанов - День гнева

- Эти письма доказывают лишь одно: мне преподнесли подарки и я с благодарностью их принял.

- С письменными показаниями Леночки, заверенными тремя свидетелями, которое тоже у меня, картинка резко меняется: это вымогательство. Ты, как я краем уха слыхал, в числе наиболее стойких, кристально честных марксистов-ленинцев подписал открытое письмо народам России, в котором клятвенно заверяете эти народы, что бескорыстнее и принципиальнее защитников их интересов, чем вы, на белом свете не существует. А мы народам - расписочки, показания и подробные рассказы о заграничных приключениях. То-то народы обрадуются!

- А я воспоминания опубликую, - мечтательно прервала Наталья. - Уже название придумала: "Семь лет в койке с вождем КПСС". Хорошие бабки заработаю.

- Спрашивайте, что вы от меня хотите, только побыстрее - я устал, Юрий Егорович налил порядочно виски в стакан, туда же отправил ледяной кубик, поболтал все это и, цедя сквозь зубы, перелил дозу в себя.

- Кто принял решение, что Курдюмов должен исчезнуть?

- Решение принималось коллегиально.

- Когда?

- Пятого сентября, на последнем заседании секретариата.

- Девять дней тому назад... Постой, всех же к этому времени уже разогнали!

- Разогнать можно толпу, - холодно заметил Юрий Егорович, - Мы нечто другое.

- Значит, как в славные годы, большевики ушли в подполье. Ясно, все ясно, правильным путем идете, дорогие товарищи. А в общем-то, хрен с вами.

- Приятно мертвого льва за хвост дергать? - не выдержал, огрызнулся Юрий Егорович.

- Ишь ты, и зубки показал, - удивился Казарян. - К сожалению, как ты сам только что подтвердил, лев далеко не мертвый. Но, давай отложим дискуссию о судьбах партии на потом. Чем мотивировалось это решение?

- Желание руководства сохранить денежные средства партии от незаконной конфискации. Только и всего.

- Я полагаю, что исчезновение Курдюмова - всего лишь начальный этап его нелегального существования. Каковы последующие этапы?

- Сохраниться и сохранить документацию, без которой господам демократам до партийных денег не добраться. Пока не наступят лучшие времена.

- Ты считаешь, что они наступят?

- Без сомнения, - с искренней убежденностью сказал Юрий Егорович. Роман Суренович, зачем вам Курдюмов?

- Вопросы задаю я, - терпеливо напомнил Казарян. - Естественно детали операции по конспирации Курдюмова вам не известны. Но вы должны знать, кто конкретно осуществил ее. Кто?

- Разработка и проведение этой операции поручена компетентным в этих делах людям.

- То есть людям из КГБ?

- Вот именно.

- Бывшим или действующим?

- Вот чего не знаю, того не знаю, - на этот раз правду говорить доставляло Юрию Егоровичу истинное удовольствие. - Ни имен их не знаю, ни должностей. Не посвящен. Я ответил на все ваши вопросы?

- Не спеши. А кто посвящен? По всем правилам вашей партийной игры кому-то одному из вас персонально должно быть поручено это дело.

- Поручено это начальнику административного отдела.

- Гляди ты! Стишками заговорил! - восхитился Казарян, но тут же вернулся к своим баранам: - Он в Москве?

- Ему рекомендовано тоже исчезнуть, Роман Суренович.

- Неглупо, весьма неглупо, - оценил их предусмотрительность Казарян. - Теперь несколько вопросов о самых последних ваших партийных акциях...

- Все, - сказал Юрий Егорович и встал. - Я сказал все, что мог и не мог, не должен был говорить.

А Казарян вскочил. Вскочил, одной рукой сгреб лацканы секретарского пиджака и слегка потряс его владельца, приводя в чувство.

- Тогда вопрос сугубо личного характера, - угрожающе ласково начал он, перестав трясти, не отпуская Юрия Егоровича. Ты когда в последний раз ездил в городском транспорте? Ни метро, в троллейбусе, в автобусе? Лет двадцать пять - тридцать тому назад, да?

- А какое это имеет значение? - вызывающе поинтересовался Юрий Егорович. Он не сопротивлялся. Он гордо, как Зоя Космодемьянская, стоял перед мучителем.

- Большое, - Казарян все-таки отпустил его и вернулся на пуфик. Потому что скоро придется тебе привыкать к переполненному метро и забитым автобусам. Персоналку у тебя уже отобрали, а я постараюсь, чтобы твой личный "мерседес" конфисковали.

Юрий Егорович налил вторую порцию из бутылки с веселым сквайром на этикетке, быстро выпил, возвратился в кресло и, закинув ногу на ногу, спросил независимо:

- Что еще надо?

Устал Казарян от Юрия Егоровича. Надоел он ему. Противно было на него смотреть. Изучая орнамент афганского ковра, Казарян приступил неспешно: