Андрей Бондаренко - Ремарк и миражи

— А наша непредсказуемая «мисс Марпл» отправилась в романтическое путешествие, — язвительно усмехнулся официант. — Зашла вчера — уже ближе к вечеру, и сообщила, мол: — «Встретила старинного школьного дружка. Проснулась старая любовь. Отбываю — на неопределённое время. Не знаю, когда вернусь. Не поминайте лихом. Самолёт — через четыре часа…».

— И куда же она улетела?

— То ли в Венесуэлу. То ли в Мексику. Извините, запамятовал. Приятного вам аппетита, мистер.

— Спасибо, дон Рауль…

Роберт выпил пива, от души перекусил, а после этого достал из кармана куртки мобильный телефон, вошёл в «адресную книгу» и вызвал нужного абонента.

«Длинные однообразные гудки. Ну, не желает наша взбалмошная донья Хелена выходить на связь», — кратко обрисовал сложившуюся ситуацию задумчивый внутренний голос. — «Интересное такое кино. Ну-ну…. Позвони-ка, братец, Морису Мюллеру, у тебя в портмоне имеется его визитная карточка. О здоровье спроси. Поинтересуйся, куда надо «Линкольн» подогнать…. Тоже никто не отвечает? Однако. Тогда набирай его рабочий номер…».

— Редакция газеты «Clarin», — пробормотал в трубке сонный баритон. — Говорите.

— Позовите, пожалуйста, репортёра Мюллера, — попросил Роберт.

— Мориса нет на месте. Сломал ногу и уехал на лечение в Парагвай, на Родину.

— А его сестра Исидора?

— Тоже куда-то усвистала, — равнодушно зевнул баритон. — То ли вместе с братом. То ли куда-то в Европу…

Естественно, что Роберт позвонил и на мобильник Исиды, но, как и в предыдущих случаях, безрезультатно.

Та же история повторилась и с Педро Карраско: его мобильный телефон упорно молчал, а в Прокуратуре городского округа «Палермо» вежливо сообщили, что криминальный инспектор Карраско, написав заявление о предоставлении очередного планового отпуска, отбыл в США — на свадьбу двоюродной сестры.

— Чёрт знает что, — возвратив мобильник в карман, желчно пробормотал Роберт. — Путаница гадкая и законченная. Вернее, сплошные осенние сюрпризы…

«У нас же ещё осталась Элизабет Алварес Ортега-и-Пабло, дедушкина соседка», — подсказал заботливый внутренний голос. — «Только номер её телефона, к сожалению, неизвестен…. Может, братец, прокатимся?».

Рассчитавшись за завтрак, Роберт вышел из безымянного ресторанчика, поймал такси, доехал до Пласа Италия, вошёл в подъезд «восьмого» дома, поднялся на третий этаж и нажал указательным пальцем на кнопку дверного звонка «пятой» квартиры.

По второму разу нажал. По третьему. По четвёртому. Тишина…

«Плохи наши дела», — окончательно затосковал сбитый с толка внутренний голос. — «Хуже, просто-напросто, не бывает. Все подозреваемые разбежались — как крысы с тонущего корабля. Бред бредовый…. А заметил, братец, что и таксист сегодня был совсем другой? То есть, совершенно без усов? Маразм, что называется, крепчал прямо на глазах…».

Он медленно спустился по «щербатой» от старости лестнице и, перейдя наискосок — мимо памятника Джузеппе Гарибальди — через Пласа Италия, вошёл в «Милонгу».

В баре было прохладно и пустынно.

Роберт подошёл к стойке и заказал стаканчик ямайского рома, а также блюдечко с ломтиками козьего белого сыра.

Выпил, закусил. Повторил заказ. Выпил, закусил. А после этого, пребывая в крепкой задумчивости, поднялся на полукруглый подиум, уселся на стульчик, приставленный к старенькому роялю, небрежно пробежался подушечками пальцев по чёрно-белым клавишам и, равнодушно глядя в потолок, спел:

Чилийские льяносы [18] Льяносы — распространённое название некоторых равнинных регионов в местах интенсивной испанской колонизации в Южной Америке. Представляют собой тропические и субэкваториальные, реже субтропические степи и саванны с чётко выраженным сезонным увлажнением. , они сине-голубые.

Немного печальные и бесконечные.

Травяные, седые, льняные.

Практически — вечные…

Тихий звон колокольчика на шее передовой лошади

Сквозь молочные космы тумана

Пробивается — нежно и чуть заброшенно,

Почти без обмана…

Ты сказала, что любишь.

Глупые льяносы, поверив, на века замерли.

В небесах — лишь одинокая белая голубка.

У далёкого горизонта — ярко-малиновое марево…

Тихий уют семейного дома

Я променял на дорогу и усталые хрипы коня.

Прости, милая черноволосая недотрога.

Сине-голубые льяносы — заждались меня…

Сине-голубые льяносы — заждались меня…

Просто — спел песенку? Нет, конечно же.