Николай Леонов: Ценник для генерала

Гуров поднялся по лестнице, удивляясь тишине, царившей в здании. Может, классы находятся в соседнем корпусе, а тут административная часть, спальный корпус? Сейчас все дети на уроках?

Гуров увидел в кабинете полную усталую тетку с явно с измотанными нервами.

— Разрешите? Я из полиции, из Москвы.

Женщина дернулась, но вовремя взяла себя в руки. Сперва она взглянула на удостоверение гостя, потом услышала, что же нужно этому полковнику, немного успокоилась и перенаправила его к молоденькой женщине с порывистыми движениями и дежурным голосом массовика-затейника. Та представилась заместителем директора по воспитательной работе.

— Вы не смотрите на Анну Ивановну, она замотанная всякими проверками, — проговорила женщина. — Как с цепи все инстанции сорвались, ей-богу. Так вам кто-то конкретный нужен?.. — Она отперла высокую дверь и пропустила гостя в кабинет, одна из стен которого была заставлена стеллажами.

— Не было ли у вас среди воспитанников Альберта Сергеевича Юнгерова примерно восемь или десять лет назад?

Женщина улыбнулась и ответила:

— Списки учащихся у нас, конечно же, есть. Значит, надо поднять документы за… — Она посмотрела в какой-то рабочий журнал, лежащий на столе, взялась за телефонную трубку и попросила какую-то Юлю принести ей приказы за такие-то годы.

Через пять минут эта дама расположилась за отдельным большим столом у окна. Она развязывала папки и перебирала бумаги, подшитые по учебным годам и четвертям.

— Вот, — проговорила женщина минут через пять, — нашла.

Гуров даже не сразу поверил в такую удачу. Он медленно взял папку, протянутую ему, и посмотрел на отвернутый лист. Юнгеров Альберт Сергеевич. Год рождения… зачислить в списки обучающихся. Потом они нашли приказ о прибытии Юнгерова, посмотрели постановление местной комиссии по делам несовершеннолетних, свидетельство о смерти матери. Гуров ясно видел, что свидетельство липовое. А вот решение местных органов наверняка подлинное.

— Вот, а убыл он по достижении восемнадцати лет, как и положено. — Женщина перевернула еще один лист. — Да, в Москву для поступления в МГУ с направлением от местного отдела образования, как… ну, в общем, победитель олимпиад и все такое прочее.

— Значит, вы фиксируете и то, куда выбывает ваш бывший воспитанник?

— Конечно. Мы обязательно отслеживаем первые годы их взрослой жизни, потому что это связано с обязательствами государственных или муниципальных органов по обеспечению жильем наших бывших воспитанников.

— А поступил Юнгеров или нет, у вас отмечено?

— Конечно. — Женщина повела пальцем по листку, тут же виновато посмотрела на Гурова и сказала: — Не понимаю! Тут не отмечено. Мы просили указать номер приказа о зачислении, если Юнгеров выдержал вступительные экзамены, или причины, по которым он не был зачислен в МГУ. Ответа не пришло. Может, его сперва просто не подшили, а потом он потерялся.

Гуров поднялся со стула и взял свою куртку.

«Значит, мальчик нашелся и снова исчез, — подумал он. — Вот теперь его найти будет уже сложнее. С детьми в нашей стране проще. Они у нас все на учете, а вот взрослые умеют эти формальности обходить».

— Спасибо вам за помощь. Видимо, вскоре из Москвы к вам придет официальный запрос по поводу этого мальчика. Так что далеко книгу приказов не убирайте.

— С ним что-то случилось? Он попал в…

— Ничего не знаю, мы просто его ищем. До свидания!

Гуров докладывал Орлову результаты своей работы на ходу, прямо из машины:

— Одним словом, опять мы его потеряли. Восемь лет назад парня выпустили в большую взрослую жизнь, предварительно вручив паспорт и аттестат о среднем образовании. Время до вечера у меня есть, так что я заскочу в МГУ, в учебную часть. Попробую выяснить, пытался ли Юнгеров поступать туда. Но что-то мне подсказывает, что нет. Не для того папа прятал его в сотнях километров от Москвы.

— Тогда приезжай сразу в управление. Часа четыре ты на дорогу потратишь точно. За это время я свяжусь с МГУ и попробую все организовать без твоего визита туда. Если он сдал документы в приемную комиссию и сразу забрал их назад, то его следы мы там найдем.

Гуров приехал в столицу через четыре с половиной часа. Пробки на въезде в Москву были ужасными. Ему пришлось бросать машину и пересаживаться на метро. Он вошел в кабинет Орлова и обомлел. У окна на стульчике скромно сидела Маша. Точнее говоря, капитан ФСБ Мария Фадеева.

— Вот это сюрприз! Смежники пожаловали? Ну, привет, Маша-журналистка, лисий хвост.