Николай Леонов - Ценник для генерала

Недалеко от вокзала, под раскидистыми вязами, закрывающими листвой фонари уличного освещения, на проезжую часть шагнул милиционер в зеленом жилете со светоотражающими полосками и форменной фуражке с зеленым околышем. Последовал резкий взмах полосатого жезла, и «Тойота» замигала правым поворотником.

Лукин недовольно поморщился, потом мельком осмотрелся по сторонам. Старший лейтенант был один. В тени деревьев стояла его «десятка» с большими буквами «ГАИ» на боках. В машине никого не было. Да и на улицах по причине позднего времени редко замечались прохожие и машины. Не выключая двигателя, Лукин сунул руку во внутренний карман куртки, достал бумажник, потом извлек из него регистрационное свидетельство и права.

Старший лейтенант, чуть ли не зевая, подошел к передку машины, почему-то очень внимательно посмотрел на номер, потом двинулся к опустившемуся стеклу.

— Старший лейтенант Майоров, — невнятно пробормотал он и протянул руку: — Документы ваши, пожалуйста.

Лукин усмехнулся и протянул документы. Сочетание звания и фамилии насмешило его. Он даже немного расслабился, сбросил напряжение. Старший лейтенант Майоров! А как он будет представляться, когда станет майором? Майор Майоров? Смешно!

— Слышь, командир! — чуть высунув голову в окно, проговорил Лукин. — А как ты будешь представляться, когда майора получишь? А?

— Так и буду, — снова невнятно проговорил старший лейтенант. — А самых веселых хочу предупредить о том, что передний номер у них на соплях держится. Хочешь потерять? Чтобы тебя штрафанули за это?

— Чего? — Лукин вскинул брови. — Что там с номером?

— Номер у тебя, я говорю, еле держится, — возвращая документы, сказал старший лейтенант. — Сейчас поветрие пошло номера воровать, а потом продавать хозяевам. Наверное, у тебя пытались свинтить его. — С этими словами инспектор ГАИ повернулся и спокойно пошел вперед, заложив руки за спину.

Лукин чертыхнулся и заглушил двигатель. Дернув ручник, он открыл дверь и выбрался из машины. В голове водителя возникла мысль о том, что никакого инструмента в машине нет. Даже отвертки или плоскогубцев. Если номер и в самом деле…

Додумать эту мысль Лукин не успел. Инспектор уже поднял жезл, останавливая микроавтобус, проезжающий мимо на невысокой скорости. Из него вдруг вывалились двое здоровых парней, которые массой своих тел свалили Лукина на капот его же машины.

Он вдруг все понял. Звериное чутье у Владимира Лукина по кличке Лука было отточено зоной, десятком продуманных, организованных и удачно проведенных разбоев. Он всегда остро ощущал опасность, но сейчас его переиграли, усыпили бдительность. Этот тупорылый старший лейтенант, дурацкий намек на номер, пустая улица!..

Парни удерживали Лукина, не давали ему разогнуться, а старший лейтенант уже защелкивал браслеты на заведенных за спину руках задержанного.

— Суки, беспредел творите! — прохрипел Лукин и натужился, но сильные руки уже выпрямили его, развернули лицом к проезжей части.

Кто-то ударил его ступней по ногам и заставил расставить их шире плеч. По карманам пробежали две пары рук, из-за ремня сзади вытащили пистолет «ГШ-18».

— Ну-ну, Лука, не психуй, — проговорил за спиной уверенный голос. — Ты же опытный человек, ты же знаешь, что шмона без причины не бывает. Такова процедура, Лука.

Гуров сидел в кабинете Чурикова и набрасывал что-то в своем блокноте. Следователь инструктировал понятых и двух мужчин, приглашенных для проведения процедуры опознания. Лукина ввели и усадили посреди комнаты на стул. Плечистый прапорщик снял с него наручники и отступил на два шага в сторону, как и положено по инструкции. Задержанный ни на кого не смотрел и только сосредоточенно тер запястья, где краснели следы браслетов.

Гуров чисто физически чувствовал волну ненависти и безысходности, которую этот субъект распространял вокруг себя. Лукин был опытным человеком и не мог не понимать, что это задержание может стоить ему очень и очень дорого. Если следаки докажут хотя бы пару эпизодов, уличат его в умышленных убийствах с целью сокрытия других тяжких преступлений, то высшей меры ему не миновать. Он знал, что в таком случае его ждет не пуля в затылок, а пожизненное заключение, но это не делало судьбу Лукина хоть сколько-нибудь радужной.

Гурову было совершенно ясно, что этот человек приготовился за себя сражаться. Он будет драться до последнего, до исступления, в кровь.

— Назовите себя, — предложил следователь. — Ваши фамилия, имя, отчество!