Николай Леонов - Ценник для генерала

— Я хочу поделиться с вами этой информацией, а уж в какой форме ее регистрировать, мы с вами обсудим отдельно. Вы готовы меня выслушать?

— Да, конечно. Если только эта информация действительно заслуживает внимания.

— Вы не рады моему звонку? — с максимальным сарказмом в голосе спросил Гуров. — Вы это дело похоронили и не будете по нему больше работать?

— Послушайте, если вы действительно хотите помочь следствию, то я вас жду у себя, — недовольно сказал следователь.

— Нет, Олег Николаевич! — заявил Гуров. — Так не пойдет. Давайте сначала поговорим на нейтральной территории. Вы оцените сведения, которыми я располагаю, а потом уже мы решим, как нам быть дальше. Вы против? Боитесь?

— А мне что-то может угрожать? — совсем уж недовольно огрызнулся Чуриков. — Хорошо. Когда и где?

— Да хоть сейчас. Недалеко от вашего здания есть парк и небольшой пруд. Вот возле него и буду сидеть на лавочке. Как мне вас узнать?

— Ну, среднего роста и телосложения. Волосы короткие, черты лица правильные.

— И я вас по этим признакам узнаю? Одеты вы во что?

— Костюм серый, рубашка черная без галстука. Ботинки темно-коричневые. Хотя там холодно сегодня. Куртка темно-зеленая, спортивного покроя, со строчками на карманах, воротник стойкой.

— Жду вас в парке, Олег Николаевич. Только не надо разыгрывать мое задержание. Я ни в чем не виноват, к криминалу отношения не имею. Я могу обидеться и не поделиться информацией.

Чуриков согласился и повесил трубку.

Гуров задумчиво смотрел на поверхность маленького пруда и размышлял об этом следователе. Человек явно не горит на работе. Может, просто сильно устал? Уровень его как специалиста должен соответствовать важности уголовного дела. На такое кое-кого не поставят.

Значит, профессионализм предполагается высокий, а Чуриков так равнодушно отнесся к предложению поделиться информацией. Боится провокации, ему уже угрожали, давили на него? Или он по жизни скептик и никогда не показывает своей заинтересованности собеседникам? Стиль работы у него такой. Хорошо, если это так и есть. Плохо, если это признак равнодушия.

Чуриков появился через двадцать минут. Гуров не опасался подвоха, попыток задержания. Следователь был заинтересован в том, чтобы люди добровольно передавали ему максимально полную информацию. Работа у него такая — добывать сведения. Должен клюнуть.

Гуров сидел на лавке и смотрел на воду. В парке было не очень людно, но следователь все равно вряд ли мог сразу точно определить, кто его ждет. Тем более что звонил ему мужчина, а на встречу могла прийти и женщина.

— Это я звонил, Олег Николаевич, — окликнул Гуров следователя, проходившего мимо. — Присаживайтесь. Здесь и поговорим.

Чуриков окинул незнакомца профессиональным взглядом, потом так же осмотрел окрестности, зябко поежился, запахнул куртку и сел рядом с Гуровым. Он уставился на руки Льва Ивановича, которые свободно лежали на коленях, сцепленные в замок.

— Как мне к вам обращаться? — спросил следователь. — А то как-то неудобно. Вы ко мне по имени-отчеству, а я вас…

— Меня зовут Лев Иванович. Этого достаточно?

— Вполне. А кто вы по званию?

— Слушайте, Чуриков, я отдаю должное вашей проницательности и профессионализму, но прошу не играть со мной в ваши игры. Не пытайтесь выудить у меня больше того, что я вам собираюсь сказать. Сейчас я предлагаю вам заключить союз. Я могу обойтись и без вас, а вы — без меня. Но быть вместе нам сейчас полезнее.

— Ясно. Вы очередной представитель российской полиции или из тех, кто все это затеял. Ренегат, так сказать. В любом случае я буду с вами разговаривать. Итак?

— Скажите, Олег Николаевич, дорожно-транспортное происшествие на трассе Минск — Пинск, в котором погибли трое полицейских из России и один ваш начальник уголовного розыска, является частью дела Рыбникова?

— Это служебная информация, не подлежащая разглашению. Поймите меня правильно.

— Да черт с вами! Вы этим ДТП занимаетесь или кто-то другой?

— ДТП занимаются дознаватели.

— Тогда, чтобы не терять времени, я вам скажу, что это одно и то же дело. ДТП подстроено. Это убийство.

— Какие у вас есть основания предполагать такое?

— Я не предполагаю, а уверен в этом. Вы разве не расслышали, что я сказал? Первая часть не вызывает сомнений. Некто угоняет большегрузный самосвал с площадки дорожно-строительной организации и совершает на нем аварию на трассе. А потом он скрывается с места происшествия, и его никто не находит. Повторю, что в этом никто не сомневается. Но есть и вторая часть этого происшествия. В то же самое время неизвестные люди в форме дорожной полиции перекрывают трассу южнее. Они направляют машины в объезд якобы из-за ремонта дорожного полотна. Севернее места гибели российских полицейских, на подъезде к узкому мостку, тогда же происходит авария сразу трех легковых частных автомашин. Движение перекрыто полностью, объехать место аварии нет никакой возможности. Милиция, правда, прибывает уже через пятнадцать минут. Еще через четверть часа, все измерив, составив все схемы и сам протокол, они освобождают дорогу от затора.