Николай Леонов - Ценник для генерала

— Про Володю Рыбникова? — догадалась женщина.

— Да, про него. У вас была любовь?

— Как вам сказать… — тихо ответила Ольга.

«Сработало! — понял Гуров. — Мне удалось вызвать у женщины чувство доверия к себе, желание выговориться, поделиться. Теперь не порвать бы эту тонкую нить взаимопонимания, не сорваться на типичный допрос. Люди эти интонации быстро чувствуют и тут же замыкаются в себе».

— Теперь уже не знаю. — Ольга повела плечом, глядя куда-то вдаль, за кроны сосен. — Тогда, наверное, казалось, что увлечена. А теперь я понимаю, что просто мечтала наконец-то выйти замуж за достойного человека, который любил бы меня и мою дочь, выдернул бы меня отсюда, из этой серой жизни. Это я сейчас так говорю, а тогда была наивная, по молодости родила ребенка, верила, что… Нет, не особенно уже верила. Очень часто меня заставляли разуверяться. Слишком много было вокруг мужчин, желавших лишь затащить меня в постель.

— Рыбников был другим?

— Рыбников тоже пытался меня поцеловать. — Ольга усмехнулась. — Был такой момент, когда мы шли с ним вдвоем по лесу. Да, он не сдержался и поцеловал меня. Я тогда была в замешательстве. С одной стороны, мне было приятно, а с другой… Одним словом, я ему сказала, что и он такой же, как и все прочие. Парень так огорчился из-за моих слов, что я невольно поверила, что он не такой. Но Володя ведь почти не говорил о любви, не обещал чего-то. А Носков был другим. Наглее, что ли, самоувереннее, решительнее. Одиноким женщинам с ребенком на руках такие мужчины нравятся больше. Тем более что он звал уехать с ним, выйти за него.

— Сейчас вы скажете, что они подрались из-за вас, — с уважением произнес Гуров.

— Не знаю. Наверное, нет. Скорее, каждый подумал, что другой ему конкурент и что ловить тут больше нечего. Уехали оба, и все закончилось.

— А этой осенью вы с ними виделись?

— С Колей Носковым нет. Боюсь, что ему было бы неприятно смотреть мне в глаза. А Володя приезжал ко мне, две ночи ночевал с мужиками вон в кухне.

Гурову показалось, что в голосе женщины проскользнули какие-то загадочные нотки. Стоит ли спрашивать хоть намеком? Ольга хорошо выглядит, но ей все-таки за пятьдесят. Да и деревенская жизнь отнюдь не молодит, не способствует тому, чтобы смотреться хотя бы на свои годы.

Так переспали они по старой памяти или нет?

Тут Оля сама ответила на все вопросы. Наверное, женщине хотелось выговориться. А писатель — это как-то располагает к откровенности. Он вроде как существо без пола и возраста.

— В первый же день они его привезли. Не прямо с вокзала, конечно. Сначала в музей, потом на остатки своей площадки. Для меня было главным, что он не испугался, не постеснялся и приехал с ними. Мы ведь какое-то время после его увольнения в запас еще переписывались. А потом…

— А кто первый перестал писать?

— Теперь уже не смогу ответить. Тогда мне казалось, что он вдруг оборвал переписку, а теперь не знаю. Может, я охладела, когда поняла, что, кроме этих писем и воспоминаний о том поцелуе в лесу, мне ничего не светит.

— А Носков, значит, и не стал бороться за вас? — осторожно спросил Гуров.

— Кто ж его знает? Я в последние дни думала только о том, что вот скрипнет калитка, откроется дверь и войдет Володя. Что задержится хоть на денек, прежде чем ехать домой. Где-то очень глубоко мне сделалось больно от того, что он так и не зашел попрощаться. Я и ждала, и боялась этого. Но он так и не появился.

— А почему боялись?

Ольга посмотрела на Гурова, опустила глаза и стала теребить полотенце, висевшее на ее плече.

Потом она, видимо, решилась и ответила:

— Не удержалась бы. Наверное, вы меня поймете. Столько лет одна, а тут молодой красивый парень. Да еще…

«Все ясно, — подумал Лев Иванович. — Она боялась, что сама ляжет к нему в постель, а он все равно уедет и не вернется. Появится еще одна ошибка в жизни, новая зарубка на сердце, которая будет ныть до старости. Хотя, видимо, так оно и вышло».

— Ребята мне рассказывали, что Носков хотел Рыбникова побить перед отъездом.

Ольга не отреагировала на эти слова Гурова, думая о чем-то другом. Надо было решаться на что-то. Не вспугнуть бы ее, не сломать этот наладившийся контакт.

— Они, кстати, так и не верят, что Рыбникова мог убить Носков, — решился сыщик бросить фразу.

— Да, — Ольга махнула рукой. — Коля парень хороший, но были и у него свои тараканы в голове. Говорил он много, а когда до дела доходило, сразу пасовал. И с собой меня не взял в свою Украину тогда, и Володю побить не решился. Думаете, что за тридцать лет он стал решительнее? Нет, еще ленивее. Он ведь даже не захотел со мной увидеться. Старая любовь!..