Шарль Эксбрайя - Лгуньи

— Ты напрасно обвиняешь их! Почему ты думаешь, что они не сказали тебе правду?

— Потому что все они лгуньи!

То, что другим казалось каторгой, Барнабе считал развлечением. Он отнесся к заданию как к своего рода тренировке. Его смешила мысль испробовать на старухах тактику, которая всегда обеспечивала ему успех среди молодых женщин. Смогут ли эти бабульки устоять перед его красноречием, сила которого уже давно доказана? Он был убежден, что возраст здесь не имеет никакого значения. Нужно только сменить тему. Он будет говорить не столько о будущем, сколько о прошлом, будет говорить комплименты не сегодняшним старухам, а юным девушкам, которыми они были когда-то.

Друзья всегда завидовали ему, и Пелиссан решил показать им, на что он способен. Он принесет им на блюдечке ответ на вопрос, который так сильно беспокоит их.

Барнабе даже не вспомнил о Мариусе Бандежене, своем товарище, умершем такой странной смертью. Он считал Мариуса славным, но глуповатым парнем и полагал, что между ними нет ничего общего. Ему и в голову не приходило, что он рискует не меньше него. Он любовался собой, поправляя перед зеркалом узел галстука. Солнце, льющееся в окно, окрашивало в праздничные тона незамысловатую обстановку квартиры. Барнабе насвистывал модную песенку. Он чувствовал себя молодым, сильным, красивым. Весь мир принадлежал ему.

Стоя на пороге своего дома, выходящего на улицу Ласкари, Барнабе глубоко вдохнул свежий воздух и подмигнул хорошенькой девушке, проходившей мимо. Девушка пожала плечами. Он улыбнулся. Вначале все они держат себя неприступно, а потом так привязываются, что никак от них не отделаешься.

Барнабе машинально поправил куртку, вынул из кармана сигарету, закурил и спокойно направился в сторону старого города.

Держа Марию и Розу за руки и не спуская глаз с Жозефа, Базилия вела внуков из детского сада. В этом уголке Ниццы почти все знали о ее страшном горе. Базилия с достоинством отвечала на почтительные поклоны. Все считали ее мужественной женщиной и жалели ее. Торговцы совали детям сладости и тяжело вздыхали:

— Боже, боже, что будет с этими несчастными?

Вдруг Базилия побледнела и инстинктивно прижала к себе детей. Она увидела одного из тех, кто убил всю ее семью и превратил ее жизнь в пустыню.

Барнабе Пелиссан болтал с какой-то размалеванной девицей. Базилия знала наизусть их имена, адреса и пороки, которые можно было использовать в своих целях. Этот подонок славился тем, что не пропускал ни одной юбки.

Когда Пелиссан посмотрел в ее сторону, она приложила все усилия, чтобы он не заметил ее волнения. Она прошептала страстную молитву, прося Пресвятую Деву помочь ей затащить в сети Барнабе, как и Бандежена. Она ни секунды не сомневалась в том, что бог одобряет ее намерения, и не испытывала ни угрызений совести, ни жалости. Ведь она жила только ради мести, ради того, чтобы покарать убийц ее близких.

Базилия быстренько отвела детей домой и оставила их на попечении молодой швеи, которая работала неподалеку, на улице Шато. Мишель Гаро была очень дружна с Анной Пьетрапьяна и теперь частенько забегала к старухе. Она шила и приглядывала за детьми.

Мишель, красивая и очень благоразумная девушка 25 лет, была бедна и не стремилась разделить с кем-нибудь свою нищету: ей некогда было мечтать.

Базилия всегда была главой семьи. Посторонние видели в ней покорную супругу, строго соблюдающую древние корсиканские обычаи. Но близкие знали, что хотя Базилия никогда открыто не противилась воле мужа, она умела настоять на своем, дождаться удобного момента, ухитряясь при этом сделать так, что Доминик считал себя победителем. Все уважали эту женщину и немного побаивались ее.

Базилия наблюдала в окно за Пелиссаном. Судя по всему, бандит пока не очень хорошо представляет себе, куда ему направиться. Но, видимо, какой-то корсиканский святой подтолкнул его к двери колбасника Пастореккиа.

Несмотря на свои 75 лет, Коломба сохранила следы замечательной красоты. Когда-то, лет 50 назад, она была самой красивой девушкой Аяччо. Из всех своих поклонников она выбрала Паскаля и ни разу не пожалела об этом, несмотря на материальные трудности, выпавшие на их долю. Главным для Коломбы всегда была любовь, и хотя теперь ей было уже далеко за 70, ее до сих пор до слез волновали всякие любовные истории.

Увидев, что бандит входит в лавку Пастореккиа, Базилия торжествующе усмехнулась. Этот Дон Жуан воровского мира не мог выбрать лучшей слушательницы, чем Коломба с ее вечной восторженностью. Базилия быстренько нацарапала записку и позвала Мишель.