Елена Басманова - Заговор стервятников

— Может быть, — вежливо, но формально откликнулся претендент на руку и сердце многообещающей столичной пианистки. — Так вы принимаете мое предложение?

Брунгильда Николаевна уже преодолела минутные колебания: складка меж бровей разгладилась, губы тронула улыбка, голубые глаза смотрели с пониманием. Она протянула узкую ароматную ручку генералу, и он тут же с чувством поцеловал ее.

— Встаньте! Довольно! Я должна… — глубоким певучим контральто произнесла Брунгильда. — Я согласна стать вашей женой!

Доктор Коровкин не мог припомнить, видел ли он когда-нибудь такой накал умоисступления, который явил его растерянному взору Карл Иванович Вирхов. Следователь Окружного суда, кажется, готов был зубами растерзать несчастного извозчика, так подробно и обстоятельно отвечавшего на задаваемые ему вопросы.

— Как?! — ревел Вирхов, тряся мужика обеими руками за отвороты тулупа. — Ты не знаешь, кто такой Вирхов? И ты смеешь мне это говорить? Издеваешься?

Съежившийся извозчик, пытаясь вырваться из цепкой хватки седока, пригибал голову, видимо, боялся, что барин может и кулаком в зубы двинуть.

— Зачем же вы безобразничаете, ваш сияство? Зачем невинных терзаете? — неожиданно плаксиво выкрикнул он.

— Карл Иваныч! Карл Иваныч! — Доктор поспешил выбраться из-под полости. — Да ведь у несчастного сейчас паралич случится. А он еще может быть полезен. Вы же не в шинели — кто же догадается?

Доктор соскочил с саней на заснеженный тротуар и, полуобняв Вирхова, с некоторым усилием добился ослабления вирховской хватки. Возница дернулся и, немного отбежав, зорко следил за беснующимся барином.

— Карл Иваныч, — шепнул доктор следователю, — все-таки неудобно, вы при исполнении…

— Вы правы, дорогой мой, — Вирхов обмяк, — но если б вы побывали сегодня в моей шкуре, вы бы не так взбесились. Днем оправдали — причем с триумфом красноречия! — убийцу, которого я изобличил и арестовал. В ресторане на моих глазах наглый террорист застрелил какого-то китайца. И только ниточка попалась мне в руки: вот этот субъект бестолковый, — еще один удар! Я-то думал в «Лейнере» передохнуть, а оказывается, убийца не только меня узнал, но даже бравирует тем, что совершил преступный акт на моих глазах; издевается: извозчика посылает, чтобы я за него заплатил…

— Наглость человеческая беспредельна, — философски поддакнул доктор. — Но все-таки извозчик ни при чем. А преступника найдем, не сомневайтесь. Не в Пассаже, конечно, он оттуда наверняка успел сбежать, но через Шахматный клуб вполне реально.

— Клим Кириллович, — взмолился Вирхов, — не сочтите за труд доехать до клуба вместе со мной, а то, боюсь, прибью нехристя с досады.

— Разумеется я не оставлю вас в таком состоянии без помощи, — заверил доктор и сделал приглашающий жест.

Вирхов забрался в сани, за ним последовал и Клим Кириллович, махнув извозчику рукой:

— Иди, братец, не бойся, гроза миновала.

Когда извозчик, оглядываясь через плечо на буйного седока, забрался на козлы, доктор спросил:

— А не припомнишь ли, братец, встречал ли у Пассажа кто-нибудь твоего злосчастного пассажира?

Извозчик помедлил, но все-таки ответил:

— Были дружки, один в форменной тужурке, и еще одна барышня. По виду студенты.

— Дело не безнадежное, — доктор тронул Вирхова за рукав. — Может быть, и эта информация сгодится.

Но Вирхов, скептически скривившись, пытался мысленно составить словесный портрет преступника.

Сани, раскачиваясь на обледенелых, занесенных снежком ухабах, убаюкивали седоков, будто напоминали им о необходимости покоя и умиротворения.

— Бесполезная это затея, — неожиданно заявил на подъезде к зданию, где размещался клуб, Вирхов, — ходить в гражданском платье. Все равно многие из нас знакомы преступникам в лицо. А если ты без шинели, даже извозчики дерзят.

— Разумеется вы, Карл Иваныч, известный человек. Не в извозческих кругах, конечно, — подлил елея доктор. — Может, в следующий раз загримироваться? Бороду привесить?

Вирхов не ответил; он уже стоял на тротуаре и миролюбиво похлопывал по плечу кучера.

— Как звать-то тебя?

— Герасим Быков.

— А по батюшке?

— Силов.

— Ну вот что Силыч, ты уж на меня не серчай, вины твоей ни в чем нет. — Вирхов протянул многострадальному извозчику рубль: — Детишек побалуй, конфет купи, что ли… А седок твой сегодняшний дрянь человек, запомни это.

— Не извольте сомневаться, ваш сияство, запомню. — Извозчик поклонился.