Юлия Волкова - Ночные снайперы

— Что-то мы делаем не то, — сказал Морж, когда они приземлились за столик в любимом баре на Загородном, чтобы снять напряжение и усталость. — Виноват, пацаны, наверное, визиты к пейнтоболам — не самая лучшая затея.

— Отрицательный результат — тоже результат, — философски провозгласил Хрюн. — Теперь мы можем значительно сузить круг поисков.

— У тебя есть идеи? — оживился Степашка.

Хрюн вздохнул, отпил несколько глотков мартини из бокала, задумчиво поерзал на стуле и поставил локти на стол.

— Вот глядите, пацаны, какая картинка вырисовывается. Мы, конечно, не знаем с какого расстояния пальнули в Степиного батю. В скверике, где растут деревья, да еще и в темноте этот придурок мог стрелять хоть с двадцати метров — не так-то просто было его заметить. Тем более, когда подвоха совершенно не ждешь.

— Моя недоработка, — горестно произнес Степашка. — Теперь я к нему охрану приставил. А раньше думал — излишняя блажь.

— Не вини себя, Степа! — хлопнул его по плечу Бублик.

— И правда, не вини, — сказал Хрюн. — Потому что, тьфу-тьфу, конечно, но если снайпер задумал свое грязное дело, он все равно его выполнит. Найми ты хоть президентскую охрану. Но я, с вашего позволения, продолжу. Мы точно знаем, что гад, стрелявший в Степу, находился на расстоянии не менее семидесяти метров. А для этого, если верить нашим сегодняшним консультантам, нужно оружие определенной марки. Более того, сдается мне, что в темноте для стрельбы нужен еще и прибор ночного видения. Насколько я помню, в скверике возле дома Владлена Степановича фонари только на главной аллее имеются.

— Факт, — подтвердил Морж. — Мы же с вами пацанами там в войнушку играли. Иногда и вечерами…

— Ну, — кивнул Хрюн. — И ничего там с тех пор не изменилось. А папу твоего на главной аллее нашли, Степа?

— Нет, — ответил Степашка. — На самой дальней. Там, где пустырь начинается и гаражи.

— Следовательно, у снайпера этого или у снайперов, если их целая бригада, есть хорошая пушка и прибор ночного видения, — резюмировал Хрюн. — Пацанята из местных кембриджей такие траты позволить себе не могут. И не всякий клуб, как оказалось, может себе это позволить.

— Получается, что снайпер — довольно состоятельный человек, — подхватил сообразительный Бублик. — И отоваривается в крутых магазинах. Может, даже в Европе.

— Верно, — одобрительно отозвался Хрюн. — Осталось прошерстить эти магазины и обрисовать круг подозреваемых.

— В Европе тоже шерстить будем? — поинтересовался Морж, прикидывая возможные стратегии.

— Посмотрим по обстоятельствам, — сказал Хрюн. — В конце концов, не обязательно туда ездить, когда есть Интернет. Можно пустить по этим магазинчикам, к примеру, такое письмецо: так, мол, и так, господа уважаемые, был тут намедни у вас наш друг, соотечественник, оставил в вашем заведении перчатки любимые, память о первой любви. Если скажут, что не было у них наших соотечественников и никто перчатки не оставлял, хорошо. Ну, а если были, тогда придется личный визит нанести. Не думаю, что пахать придется много. Пейнтбол — это вам не теннис и не ралли по пересеченной местности. Любителей — наперечет. Тем более состоятельных.

— Молоток, — похвалил Степа Хрюна. — Ты, Морж, займись Интернетом. А местные магазины мы самолично объездим.

— И не забывайте, что у нас еще остался элитный клуб, — напомнил Бублик. — Как его, «Варяг»?

— «Викинг», — поправил его Морж. — Сегодня поздно туда ехать. Завтра отправимся.

Так и было. Назавтра они отправились в «Викинг». Где и пересеклись с двумя телевизионными дивами…

Игнат Корецкий внешне оказался совсем не таким, каким его представляла Саша, когда наблюдала за ним во время пейнтбольных баталий. Высокий, худощавый, с небольшими, аккуратно подстриженными усами, он напоминал польского актера Даниэля Ольбрыхского в молодости. Но от известного поляка Корецкий отличался абсолютно холодным, пронзительным взглядом. При виде его думалось, что этот человек вряд ли часто смеется или шутит. «У него взгляд киллера, — вдруг поняла Саша. — Если он и обладает какими-то эмоциями, то здорово научился их прятать. Такой человек не станет забавляться прогулками по крышам с целью измазать кого-нибудь красящим шариком. Уверенность, спокойствие, ни одного лишнего жеста и слова, может быть, даже жестокость — вот основные его черты. Насколько можно судить со зрительского места, в игре он не совершил ни одной ошибки. Но почему-то он представлялся мне более добродушным, что ли…»