Юлия Волкова - Ночные снайперы

— Более или менее, — ответил Андрей. — Марина Ивановна, а в каком классе должен был бы учиться Юра Обрезков, останься он в школе?

— В десятом, — быстро отреагировала та. — Хотите побеседовать с учащимися?

— Даже не знаю, — произнес он, хотя побеседовать с учащимися хотел. — А вы его учили?

— Чаша сия меня не миновала, — усмехнулась Марина Ивановна, сделавшись пасмурнее. — Хотя, откровенно говоря, не могу сказать, что он мешал мне на уроках. И в отличие от многих, он читал художественную литературу и не только по программе. Совсем неглупый был мальчик, только вот… слишком энергичный…

— Вы преподаете литературу, — догадался Мелешко.

— И русский язык, — кивнула она. — Вы хотите еще задать вопрос — задавайте.

— Ему действительно было за что ненавидеть Илону Олеговну? — спросил Андрей и понял, что прижал «гренадершу» к стенке. Выносить сор из избы не захочет ни один учитель, если он является патриотом своей школы и ее директора. С другой стороны, если мальчик относился к директору индифферентно, то рушилась директорская версия.

Грудь Марины Ивановны некоторое время мощно и неравномерно вздымалась, пока она находилась в раздумье. Андрей боковым зрением уловил, что мальчишки, минуту назад весело беседовавшие с учительницей, сбившись в кучку, настороженно на него поглядывают. И он был готов поклясться, что в их душах растет беспокойство за нее.

— Знаете что, товарищ майор, — наконец проговорила литераторша, и в тоне ее прозвучали решительные нотки. — Все говорит, что эту глупую выходку осуществил либо Юра, либо кто-то из его братьев. Потому что другие ребята у нас ни пейнтболом, ни другой стрельбой так серьезно не увлекаются. Волна прошла, все поостыли. Я хочу сказать, что вряд ли кто-то кроме него мог попасть в цель. Но если говорить откровенно… Мне не казалось, что этот мальчик так уж ненавидел нашего директора. Да, он ее доводил до белого каления, изощрялся так, словно поставил цель вывести ее из себя, но… Он не из тех, кто в своем сердце будет долгое время лелеять мстительное чувство. За три года, конечно, многое может измениться. Но не думаю, что Юрий за это время поглупел. Ведь то, что произошло, ужасно глупый поступок, не так ли?

— Вы не пытались сказать это Илоне Олеговне? — рискнул спросить Андрей.

— С Илоной Олеговной иногда очень трудно спорить, — улыбнулась Марина Ивановна, но взгляд ее остался серьезным. — Сейчас у меня урок как раз у тех ребят, с которыми учился старший Обрезков. Я могу отпустить одного мальчика, чтобы вы с ним могли поговорить. Они были близкими друзьями, да и сейчас, по-моему, дружат.

Она обернулась и окликнула одного паренька из дружной компании, которая по-прежнему смотрела на майора настороженно.

Парня звали странно — Сега. Но Андрей не стал уточнять, какое имя ему дали при рождении, дабы не выглядеть пеньком, поросшим мхом, и настраивать свидетеля против себя. Сега так Сега. Знавал он людей с гораздо более занятными прозвищами.

Они вышли из школы, провожаемые бдительными взглядами охранников, которые сначала старательно прочли бумажку, удостоверявшую, что ученик десятого «Б» класса такой-то действительно отпущен с уроков дежурным по школе учителем, а затем милостиво кивнули.

— Во уроды! — фыркнул Сега, когда оба вышли за ворота. — Мышь мимо себя не пропустят без бумажки. А когда из школы два телевизора и факс вынесли, они и ухом не повели. Охрана, блин…

— Разве это возможно? — засомневался Андрей, оглядываясь на двух здоровяков.

— Почему нет? — пожал плечами мальчик. — Они ж на страже дверей стоят. А аппаратуру из окон вытащили. Во внеучебное время. Они, наверное, тогда с дворником дядей Степой пили в бытовке… чай. И главное, Китайская Лапша их даже не уволила за это. Ей важно, чтобы перцы и морковки с уроков не сбегали и сменную обувь приносили. Остальное ей фиолетово.

— Китайская лапша это… директор? — робко спросил Мелешко. — Почему — лапша?

— Ну… — Сега задумчиво вздохнул. — Наверное, потому что такая же мерзопакость. Опять-таки на китайку смахивает. Майская… маис… рис… лапша… Черт его знает, откуда кликухи вылупляются.

— Это да… — хмыкнул Андрей. — Не любите вы Илону Олеговну.

— Это ни для кого не секрет, — снова пожал плечами Сега. — И никто ее не любит. Даже учителя. Хотя некоторые это классно скрывают.

— Но за что?

— Сердцу не прикажешь, — расхохотался вдруг мальчик. — Любят ни за что и не любят ни за что.