Мэри Стюарт - Мой брат Михаэль

Он поцеловал ее, на этот раз долго, но потом опять отпихнул свободной рукой.

— Нет, с какой стати? Таких женщин я уже встречал.

Лопату он не выпускал, вернулся к своему занятию.

Даниэль спросила, глядя в его широкую спину:

— Где он?

— Недалеко.

Она нервно осмотрелась по сторонам:

— Расскажи, что случилось.

Он рассказал. Они ждали у Дельф, но мальчик обошел их, и они догнали его только на месте, когда он уже вышел из пещеры. Синица в руках. Ангелос сомневался, что Стефанос точно вспомнит место, к тому же мальчик его видел, нарисовал портрет. Они пытались заставить его говорить, но он молчал, поэтому они сначала подумали, что Даниэль ошиблась, но потом он начал бормотать о пещере и о том, что дороже денег. Убийцы ничего не поняли. Вода… Цветы… К тому же Ангелос и английский знал плохо. Когда Нигель начал говорить что-то о золоте, он умер.

— Видит бог, мы только начали. Наверное, сердце слабое.

Как раз в это время Стефанос привел нас. Они смотрели сверху, а тело художника лежало рядом. Когда мы удалились, они отыскали свой клад — Стефанос все точно рассказал, а мальчик говорил о траве и цветах — они росли только в одном месте. Вещи забрал Димитриос и сложил в багажнике джипа. Там валялась папка с рисунками, но без портрета Ангелоса.

— Может, это и ерунда, но такие детали иногда очень много значат… Я официально мертв, и собираюсь пребывать в том же состоянии, ни к чему мне слухи! Но я его не нашел. Там была куча мусора, идиот Димитриос не додумался его захватить, но я думаю никто не обратит на него внимания. Они просто вообразят, что он собрался и уехал.

— Именно так. Английская пара думает, что он уехал через горы — вместе с мулом.

— Да ну? Значит, так оно и есть.

Он уже очистил коробки от камней, вытащил одну из общей кучи.

Даниэль, глядя на игру его огромных мускулов, произнесла:

— Где он?

— Кто?

— Боже, Нигель, конечно! Ты что его просто бросил?

— Да нет, это бы выдало нас слишком рано.

— Здесь?

— Там! — махнул он рукой в сторону, взял коробку и пошел из пещеры. Девушка смотрела в темноту, сделала шаг, остановилась, взяла фонарь, пошла, будто преодолевая сопротивление. К счастью, мне не было видно этого места, но я вспомнила, что там валается мой фонарь. Если она его увидит…

Ангелос вынес коробку, вернулся, сказал озабоченно:

— Все еще никаких признаков. Он, наверное, понес один из маленьких ящиков вниз.

Тут он увидел, где она стоит. Тяжелое лицо не поменяло выражения, но что-то в его глазах заставило мою кровь погустеть.

— Ну?

Она резко обернулась.

— Оставишь его здесь?

— А куда его еще деть, отвезти в джипе на прогулку к заливу?

Она проигнорировала иронию:

— Не похоронишь?

— Боже мой, девочка, нет времени. Масса сил уйдет, чтобы очистить Парнас от этих запасов. Можешь закидать его грязью, если хочешь и делать нечего, но это, в общем, неважно. Можешь этим заняться, пока я гружу.

— Не хочу здесь оставаться.

Он засмеялся.

— Как пожелаешь. Я думал, ты не такая нервная, мой цыпленочек.

— А я и нет. Но это не дело, оставлять его здесь, его найдут…

— А с какой стати сюда кому-нибудь приходить?

Она смотрела ему в глаза:

— Саймон, англичанин…

— Что он? Ты же сказала, он уехал.

— Знаю, но… Я думаю, что в театре, ночью в понедельник…

Я захлебнулась волной напряжения и страха, что мы говорили? Но что бы она ни слышала, она уже все пересказала раньше.

— Да это не новость. Он, конечно, знает, что Михаэль убит, Стефанос ему, конечно, сообщил. Какая разница? Он не знает, почему.

— Ну а если он узнает, что ты жив?

— Он? Как? Нигель умер, и никто эту картинку не узнает.

— Там было золото.

Темнота вокруг меня закипела, я вспомнила, как Саймон сказал «Это не закончится, пока я не найду… Золото…»

— А золото, везде оно тебе мерещится, да цыпленочек? — Он все веселел. — Ты же не видела, что это золото, она просто подняла что-то блестящее, а остальное — твое воображение.

Я чуть-чуть расслабилась, слава богу, они слышали не все.

Ангелос потащил еще ящик.

— Все. Больше мул за один раз не поднимет… Забудь эту чушь на пять минут и помоги грузить. Вчера он золота точно не нашел, чего ему возвращаться? Принести братику букет? Хотя мог бы и вернуться, я ему кое-что должен…

— И ей. Она ударила тебя.

— Это точно, — сказал он жизнерадостно. — Подождем Димитриоса, он скоро придет… А смешно, тут почти ничего не изменилось… Колонна, скала — львиная голова, где-то льется вода. Никогда не мог найти ручей… Слышишь?