Рамона Стюарт - Одержимость кровью

- О, Господи! Да все что угодно - индейских оборотней, китайских духов и тому подобное. Сегодня это карибские зомби, в прошлом году его интересовал Юкатан. - Она показала на одну из каменных скульптур: - Это Бог - Ягуар, повелитель подземного царства, а вот это - алтарь. В его углубление должны возлагать человеческие сердца.

Я сняла руку со скрюченного каменного чудища. Неожиданно мне пришло в голову поинтересоваться, как они попали сюда из Мексики, скорее всего контрабандой? Но с другой стороны, прожив столько лет с ученым, я знала эту породу людей и их отношение к законам, которые им мешают.

- Даже в самых густых джунглях есть просветы, - заявила Эрика, словно читая мои мысли. Несмотря на все увертки, она была проницательным высококлассным психоаналитиком. - Расскажи мне, что там снова стряслось с Джоэлом.

К тому времени, когда я закончила рассказ, Чарльзу пришлось ещё раз сменить сервировку, а Эрика уже беседовала по телефону с приятелем, который работал психиатром в Бельвью. Пока шел обмен любезностями, я подошла к окну и через запотевшее стекло попыталась найти свой дом, ведь я жила всего в нескольких кварталах от этого ласточкиного гнезда. Наконец она закончила и повернулась ко мне:

- Он пришел в себя.

Я даже не подозревала в каком напряжении нахожусь,до той минуты, пока не расслабилась. А тут мои колени просто подкосились.

- Когда я смогу его видеть?

- В любое время. Его перевели из палаты для буйных в общую. Это на первом этаже. Я заказала тебе пропуск.

О чем мы ещё говорили, я не помню. Все мои мысли занимал только Джоэл. Наконец Эрика подошла к телефону и, как добрый гений, в комнате тут же появился Чарльз и провел меня через заснеженную террасу в дом. То тут, то там были развешаны предметы интересов доктора Райхмана. Маска служителей культа Леопарда и шелковое полотенце почитателей Вуду украшали спальню. Рядом со стенным шкафом водрузили ритуальный барабан, украшенный человеческими челюстями. Когда Чарльз подал мне пальто, я просунула руки в рукава и, доставая из кармана шарф, сообразила, что рассказала Эрике далеко не все. В это время мои пальцы скользили вдоль рукоятки ножа с пружинным лезвием.

В соответствии с теорией психоанализа, вы забываете только то, о чем подсознательно не хотите упоминать. Об этом я размышляла по дороге в Бельвью, гадая, как отразилось бы на желании Эрики помочь вытащить Джоэла из больницы мое упоминание о ноже.

ГЛАВА четвертая

Даже в приемном покое царило напряжение. Позвонив у дверей, я занялась чтением объявлений, запрещающих передавать пациентам спички, стеклянную тару и бритвенные лезвия. Приемная находилась в ужасном состоянии: стенные часы без стрелок, табло над входом в лифт разбито. Тележка с надписью "Психиатрия" буквально засыпана окурками.

Когда за дверью раздалось чье-то ворчание, я попыталась докричаться.

- У меня пропуск на посещение Джоэла Делани.

Конечно, это не лучший способ поддерживать беседу. Потом мне показалось, что разговариваю я с одним из пациентов, но через некоторое время в замке все же повернулся ключ и из-за двери выглянул санитар, вопросительно уставившись на меня. Я протянула пропуск. Он подхватил его и моментально, как мышь в норку, исчез за дверью. Я чувствовала, как поднимается во мне волна раздражения, но пока размышляла, как быть дальше, моя бумажка прошла тщательную проверку и дверь снова открылась, уже шире, и санитар жестом пригласил меня пройти внутрь. Дверь сразу же закрылась.

- Подождите здесь, - он оставил меня наедине с пациентами. Вел себя он все-таки странновато. Какие-то бесцветные люди в потертых халатах сгрудились вокруг меня, как золотые рыбки вокруг посторонней вещи, упавшей в аквариум, мне оставалось только с безмятежным видом разглядывать помещение. На стене было написано ругательство, затертое от многократных попыток его отмыть. Где-то рядом запел мужчина, остальные пациенты закричали на него и он замолчал. Наконец в конце коридора появился Джоэл. На нем был такой же поношенный халат, и так же как остальным ему приходилось шаркать, чтобы удержать на ногах несуразные матерчатые шлепанцы. Он был небрит и выглядел изможденным, как после тяжкой болезни, но все же передо мной стоял прежний Джоэл.

- Привет, Нора, - бросил он в своей обычной манере и только взгляд, избегавший встречи с моим, говорил о том, что ему ужасно стыдно. Мы неуклюже расцеловались, остальные пациенты, потеряв к нам всякий интерес, разошлись.