Ольга Играева - Как загасить звезду

— Пять «Бочкарева» бери, — инструктировал Дмитренко. — И — не обойдемся — надо еще поллитру. Только смотри бери аутентичную!

Взглянув в лицо инженеру, Дмитренко тяжело вздохнул:

— Темнота! Ну, не паленую, значит, — растолковал он.

— Как я там отличу, паленая, не паленая, — забурчал инженер, рассовывая операторские десятки по карманам.

— Ну ты даешь! До своих лет не научился паленую водку от непаленой отличать? — ахнул Дмитренко. — Непаленая — она уютная, к груди тепло прилегает, принимая форму твоего живота, к руке льнет. Видишь ее — душа запела… Значит, то, что надо.

— Что же я там, в магазине, все поллитры стану к груди прикладывать и ждать, когда запоет? — продолжал бурчать неромантичный инженер.

— Ой! — махнул на него рукой Дмитренко. — Самую дешевую не вздумай брать — вот и весь секрет! Самая дешевая непаленой не бывает! Ну, иди-иди. Не мешай работать!

Он нетерпеливо вытолкал инженера в коридор, а сам снова впрыгнул в аппаратную и начал пристраивать кассету в магнитофон. Мешалкин все возился с проводами, извлекая их из своих бесконечных карманов. В свое время Мешалкин, побывавший на съемках в Афганистане, вывез себе оттуда «жилетку моджахеда» — кожаную безрукавку со множеством карманов, карманчиков, клапанов и клапанчиков на липучках. На спине жилетки под тремя длинными вертикальными прорезями, сделанными для вентиляции, располагалась большая полость типа «кенгуру». «Для взрывчатки? — ломал голову Мешалкин. — Или для «стингера?»

— А-а-ап! — вдруг услышал Мешалкин, сосредоточившийся на извлечении микрофончика из своего внутреннего кармана, низкий утробный звук, исходивший от приятеля.

Он обернулся — Дмитренко сидел у монитора и, как парализованный, таращился на экран. Больше он не издавал ни звука, из приоткрытого рта, казалось, тянется безвольная струйка слюны. Наконец Дмитренко звучно сглотнул и, повернув голову к Мешалкину, бессловесно начал тыкать рукой в сторону монитора — мол, посмотри! Он нажал обратную перемотку.

— Что там? — удивился коллега и приблизился, по-прежнему путаясь руками в проводках из карманчика.

Но когда взглянул на экран, обомлел и он.

— Вот это да! — восхищенно прошептал Мешалкин.

— А? — промычал Дмитренко, обращаясь к другу. Дар слова к нему пока не вернулся.

— Класс! — подтвердил друг.

В течение нескольких минут оба не могли оторваться от экрана и, лишь время от времени переглядываясь, ухмылялись и снова впивались глазами в монитор. Иногда, сопереживая происходящему, они наклоняли головы, пытаясь взглянуть на экран снизу, сбоку или сверху, потом возвращали головы в исходное положение и сосредоточенно следили дальше. На их лицах застыли напряженные гримасы, как у людей, совершающих тяжелую работу.

Немота у Дмитренко постепенно прошла.

— Да ты с другого боку зайди, дурак, — взволнованно шептал он кому-то, глядя на экран.

— Чем это вы тут заняты?

Внезапно раздавшийся энергичный голос от дверей подействовал на забывшихся приятелей, как разряд тока. На пороге аппаратной стояла Марфа.

Дмитренко в спешке нажал какую-то кнопку на приборной доске, операторы вскочили, как подброшенные пружиной, и попытались закрыть монитор своими телами. Но командирша Марфа, просунув сложенные лодочкой ладошки между плеч приятелей, отодвинула их в стороны и увидела все.

— Порнушку смотрите… — громко констатировала она.

Кнопкой, которую впопыхах нажал Дмитренко, оказалась «пауза». На экране застыл выразительный стоп-кадр — мужчина, склонившись над лежащей в кресле девушкой, запустил руку по локоть прямо ей под бюстгальтер.

— Ну, вы даете, деятели, — съехидничала Марфа. — В разгар рабочего дня…

— Марфа, ну ты же нас знаешь, зачем нам смотреть порнушку, мы же не извращенцы, — начал было Дмитренко. — Что тебе такое в голову пришло? Нелепые подозрения — как будто мы вуайеристы какие! Рабочий материал… Просматриваем по долгу службы.

— Да уж, трудная у вас служба… — продолжила резвиться Марфа. — Для какого, интересно, проекта вы эту запись сделали? Что-то не припомню я у нас в сетке ничего подобного. Небось уж раз пятый по долгу службы кассету изучаете. А некоторые моменты по десятому разу смакуете. Что, не так?

— Не так, — упрямствовал Дмитренко. — Работаем, сжав зубы, давясь от отвращения. Это… Это… Это мы халтурим для ток-шоу «Про то самое» — Люся Мамба попросила, у нее классных операторов не хватает. Ты Абдулову только ни слова. Не выдавай.