Ольга Играева - Как загасить звезду

Чертыхаясь, она перевернулась и села на газоне. Сумочка отлетела к стене, в подбалконную нишу, на коленках зияли дыры, весь перед платья замаран грязно-зеленым. Пожалуйста, сначала была просто босая, что в крайнем случае можно было бы выдать за милую экстравагантность… И фингал под глазом — но это кто угодно поймет, это дело житейское, с каждым может случиться. Теперь же у нее видок как у опытной бомжихи.

Ветки кустарника лезли в глаза и не давали различить, обо что она все-таки споткнулась — под тающим лунным светом в скомканных неверных сумерках она разглядела какую-то кучу, мусорных мешков, что ли? Нашли где тряпье свалить — вон помойка через дорогу… Колени ныли. Она, согнувшись в три погибели от боли и физической неповоротливости, которая всегда одолевает человека после падения, вылезла из кустов и заковыляла к этим мешкам, будь они прокляты. За ними под балконом чернела ее сумочка. Она дотянулась до сумочки, выпрямилась и изготовилась пнуть с досады эти дурацкие мусорные пакеты. Но ее нога, уже занесенная для удара — не носком, она ведь без обуви, носком будет больно, а пяткой, — замерла. Из мусорного пакета на нее смотрел глаз. Человеческий глаз.

От неожиданности и ужаса она снова села на траву, упала как подкошенная на попу. Померещилось? Сумерки еще не рассеялись, и ей запросто могло померещиться сейчас все, что угодно. Предрассветный свет серый, неверный, меняющийся. Обманный… Резко ветер зашумел в кустах. Она оглянулась, боязливо на четвереньках подползла к мешкам и приблизила лицо к тому предмету, который поначалу показался ей глазом. Теперь все кругом обрело четкость, очертания предметов, которые еще недавно путались, наползали, сливались друг с другом, образуя неимоверные неузнаваемые нагромождения, определились. Это действительно был глаз, а куча мусорных мешков на газоне была вовсе не тем, за что она их приняла. На газоне, прижавшись щекой к земле, в неподвижной мертвой позе лежал человек в темном. И в его глазу, обращенном к девушке, не было ничего живого.

Она отшатнулась, отползла назад, толкаясь в землю голыми коленями. Оглянулась, повертела головой — никого кругом. Новый порыв ветра заставил ее вздрогнуть и съежиться. Ее начала бить дрожь, пальцы судорожно сжимали сумочку. Определенно у нее какая-то несчастливая неделя! Смыться или бежать обратно в подъезд, там у консьержки телефон в будочке? Как ни страшно, как ни неприятно было возвращаться в подъезд, оставаться один на один с телом тоже не хотелось, тянуло поскорее услышать человеческий голос. «Мамочки, — шептала она. — Что же это делается? А вдруг это маньяк? Вдруг он притаился рядом, прячется, выслеживает очередную жертву?» Стало жутко так, что дыхание остановилось, заморозилось где-то в глотке. Теперь она боялась даже лишний раз повернуть голову, уже ощущая на себе леденящий прицельный взгляд… Она осторожно обползла труп и, поднявшись, неуклюже, спотыкаясь, побежала обратно к подъезду.

Группа приехала, когда над Москвой вставало солнце. Невыспавшийся старший опер Костов с такой же невыспавшейся младшим опером Надеждой сначала подошли к распростертому на газоне телу, вокруг которого уже суетились врач, фотограф, эксперт-криминалист и прочие, и оценили предстоящую работу. От медэксперта толку, как всегда, добиться не удалось — все потом, после вскрытия. Тянуть из него приходилось как клещами — в конце концов Костов вытянул, что видимых глазу повреждений на трупе нет, ни следов ударов ножом или огнестрельных ранений, ни синяков или царапин. Похоже, смерть наступила в результате падения на землю с большой высоты, а впрочем, там видно будет…

— Проверить надо на содержание алкоголя или наркоты, — буркнул Костов и встретил уничтожающий взгляд эскулапа: яйца курицу учат! — Очень уж похоже на полет наркомана над городом… — оправдываясь, пояснил Костов.

Врач промолчал. Надежда стояла за плечом Костова и пока не проронила ни слова. Он покосился на нее. Ее недавно прислали ему в подмогу. Надежда, слава богу, оказалась молчаливой, терпеливой, никуда не лезла и пока ничем Костова не раздражала.

Ему рассказали, что в школу милиции Надежду по блату пристроил муж. Впрочем, тот еще «блат», полагал Костов. Лично он Надеждиного мужа не знал, но вообще в УВД капитан Андантинов был личностью легендарной. Он несколько лет возглавлял один из окружных убойных отделов, а около года назад в перестрелке получил пулю в позвоночник. С тех пор капитан числился в отставке, передвигался на инвалидной коляске, переключился на литературно-преподавательскую деятельность — читал лекции в колледже, вел семинары и писал дипломы по уголовному праву для оболтусов из юридического института.