Сергей Таранов - Убить садистов

— Это основная причина, по которой я сижу здесь и пробую твои замечательные кушанья. Ваше самодеятельное расследование, надо признаться, опередило наше, профессиональное, потому что вы изначально имели больше информации. Добыли вы ее помимо своей воли и кровью. А вот жизнь Алены, возможно, вы действительно спасли. Можно мне еще чаю? — попросил Мостовой.

Больше в этот вечер о происшедших событиях не было сказано ни слова. Как, впрочем, и в последующие. Через неделю Ольга вышла на работу, и булочки стали нечастым лакомством в семье Дубровиных. Их жизнь вернулась в обычное русло и, слава Богу, потекла без неприятных неожиданностей.

Зима в этом году была долгой. Началась рано, закончилась поздно. Не пожелала она подчиняться срокам календаря и прогнозам. Порезвилась морозами в ноябре и прижала холодом еще и в начале марта, неделю назад. Когда же начало теплеть, не все сразу и поверили, что это всерьез. Люди нерешительно снимали шапки и подставляли припекавшему солнцу взопревшие макушки. По краям дорог еще держался плотно спаянными плитами лед, но весна уже явно начиналась.

Серега Жест — высокий, коротко стриженный блондин в черной кожаной куртке и в кепке, сдвинутой на затылок, — вот уже с час маялся неподалеку от кафе «Айсберг» за рулем своей «десятки». Он очень внимательно смотрел по сторонам, но нужные ему люди пока не появлялись. Потому и время для него тянулось особенно долго: скучал. Три сигареты «Кэмел» уже выкурил, обзевался весь.

Солнце светило сильно и прямо в глаза, да не закроешься — нужно следить за входом в кафе, а как раз с той стороны оно и жарило. Недовольно щурясь, Серега подумал, что надо обязательно купить темные очки, и не как в прошлом году — «хамелеоны», хоть и мазовые на вид, но бутер, — а помажорней, пора уже на солидность переходить. Он опустил правую руку и потрогал сквозь брючину ТТ, прикрепленный скотчем к правой голени. Пистолет держался плотно и надежно. Не свалится, хоть чечетку отбивай. Словно в ответ на эти мысли, послышался равномерный цокот каблуков по тротуару. Серега оглянулся и, выпятив губы, проводил взглядом девушку в кожаном плаще — она шла расстегнувшись, из-под короткой юбки — ножки в черных колготках. Серега вздохнул, отвернулся и поморщился, отгоняя приятные мысли: работа прежде всего.

Потянувшись за четвертой сигаретой, Серега на мгновение застыл, всматриваясь перед собой. К «Айсбергу» подъехала белая «Нива» с местными номерами. Машина остановилась, и из нее несколько минут никто не выходил. Но вот дверцы распахнулись. Непринужденно оглядевшись, с правой стороны спрыгнула высокая темноволосая девушка в джинсовом костюме и в куртке-обливке. На плече ее висела спортивная сумка с надписью: «Найк». Слева вышел хмурый, плохо выбритый парень непонятной национальности, одетый простовато и неряшливо, — типичный колхозный шоферюга. Серега знал, что его зовут Муса.

Муса осмотрелся, захлопнул дверцу, машину запирать не стал и прошел в «Айсберг». Девушка осталась стоять перед входом в кафе.

Серега Жест сунул пачку сигарет в карман и вышел из «десятки». Нажал кнопку пульта центрального замка — «десятка» подмигнула ему и коротко пикнула сигналом: закрылась. Серега встретился взглядом с девушкой, стоящей у кафе, кивнул ей. Она отвернулась.

Пропустив медленно проезжающий тарахтящий «жопер», Сергей перешел улицу и подошел к девушке в тот момент, когда ее спутник вышел из «Айсберга» в сопровождении тощего Чирика — Серегиного братухи по бригаде Купавы.

— Нормально. Серый? — спросил Чирик, прижимая левым локтем полиэтиленовый пакет, в котором лежало что-то вроде видеокассеты.

Сергей кивнул и посмотрел на девушку — та фыркнула и, покосившись на своего спутника, независимо повела плечами и вошла в кафе. Мужчины последовали за ней, причем небритый шоферюга — последним.

«Айсберг» начинался стеклянным с трех сторон предбанником, за ним через одностворчатую дверь — коридорчик: туалет налево, проход — прямо. Дальше небольшое помещение с прилавком для разливочно-распивочных дел, и, наконец, широкий проход в единственный зал «Айсберга» — вечно полутемный, с десятком столиков. У стены рядом с дверью на отдельном столике — музыкальный центр со стопкой кассет. В самом зале еще две двери. Одна на кухню — та почти всегда настежь; другая, плотно прикрытая, — в отдельный кабинет. Клиенты посещали его редко: только по важным делам. В основном же здесь гужбанил по своим праздничкам персонал заведения.