Андрис Колбергс - Человек, который перебегал улицу

— Вам, коллега, можно только позавидовать! У вас такая превосходная хозяйка!

— Ну какая там хозяйка, — кокетливо, как девица, отозвалась дамочка и выразительно посмотрела на Джонга. — Это совсем будничный обед.

Джонг украсил свою широкую физиономию сигарой и глубокомысленно рассматривал дым, довольно скверно вонявший.

— Ты, дубина, хоть знаешь ли, что означает «куратор»? — спросил Зутис, когда они вышли на лестницу.

— Ну, это такой… такой… — Джонг разводил руками, чертя в воздухе круги.

— Если не знаешь, не болтай! Говори — директор или заместитель директора.

— Директор здесь уже был, а заместитель директора — это я сам, — обиделся Джонг. — Она работает в парикмахерской, я у нее бреюсь…

— Куратор есть лицо, которому поручено наблюдать за работой какого-либо другого лица или учреждения. Заруби это себе на носу, наперед может пригодиться!

— Наедаюсь я тут досыта, — жаловался Джонг, когда они ехали обратно в центр, — а к звонкой монете не подступиться. Ты не хочешь хоть рубль заплатить мне за этот обед? В другом месте ты проел бы больше.

Зутис дал два и, прощаясь, спросил, как найти Джонга в случае необходимости.

Мошенников поджимало время. До ухода старого заведующего складом на пенсию оставалось меньше месяца, и до этого нужно было подыскать несколько кандидатур, чтобы выбрать подходящего и не принимать человека «с улицы».

Цауна договорился с кем-то из своих знакомых, но оклад заведующего складом того не прельщал, поэтому Цауна пообещал ежемесячно подбрасывать ему еще около сотни. Тогда тот насторожился и все выспрашивал, за что ему будут подкидывать такие деньги. Чрезмерное любопытство — признак того, что он позже всюду будет совать свой нос. Зутис посоветовал от него отделаться, и это Цауна выполнил с честью. Цауна сказал, что до сих пор заведующему складом платили еще жалование транспортного рабочего, но впредь вместо этого будут платить премию только десять процентов зарплаты. Любопытный подсчитал, что больше сотни все равно не выйдет, и от предложенного места отказался.

Взглянув на помрачневшего Зутиса, Цауна засмеялся и показал ему газету. На всю ширину страницы был растянут жирный заголовок «Требуются».

— Мне эти твои шутки вот где! — рассвирепел Зутис. — Где хорошо платят, в рабочих недостатка нет, надо только дать возможность притворяться, будто они не знают, что делают. Портнихи у меня уже есть. Брюки — восемь рублей, пиджак — пятнадцать. Цена нормальная.

Сначала Зутис хотел использовать старый, еще артельных времен прием — снять какой-нибудь частный дом на окраине Риги. Чего только таким образом не изготовляли в свое время из ворованных материалов и полуфабрикатов: пуговицы, «молнии», солнечные очки, джемпера, кожаные перчатки, туфли, платки и еще много — не меньше согни — других вещей.

Зутис даже облюбовал подходящий дом возле Серебряной горки — хозяин-одиночка согласен был перебраться на верхний этаж и в нижнем даже не показываться. В двух просторных комнатах можно разместить десять портных. Зутис уже искал списанные швейные машинки и лампы дневного света, но вдруг представил себе, как это все будет выглядеть в целом. А в целом все это выглядело бы печально.

Вечер. Одинокая автобусная остановка. Пустынные улицы окраины, сквозь фруктовые сады поблескивают редкие огни в особнячках. Подъезжает автобус, и из него выходят одиннадцать человек. Десятеро направляются на свою дополнительную работу, одиннадцатый медленно шагает за ними и размышляет — куда они идут: здесь на окраине люди застраивались в одно время и хорошо знают друг друга. А, придя домой, тот, который шел сзади, говорит жене — что за праздник у этого вдовца, к нему десять человек приехали. А жена уже рассказывает это соседке, соседка тоже удивляется. Следующим вечером этих десятерых видит уже другая соседка. А через три дня, распираемые любопытством, они подкрадываются к окну. Портняжная мастерская, вот чудеса-то!

И тогда по всей округе поползут слухи:

— Тсс, об этом не надо говорить! Каждый живет, как умеет. Не воруют ведь!

Но то, о чем не следует говорить, обычно разбалтывается через неделю, потому что всем кажется: это и так уже всем известно.

Участковый милиционер явится как будто совсем по другому поводу, потом придут другие, которые сфотографируют машины, останавливающиеся у дома, и тогда уж все дороги поведут совсем не в Рим, а к невыразительному ансамблю зданий, который выделяется только высоким забором со сторожевыми вышками.