Юрий Кунов - Спроси у реки

Жарких кивнул и полез в карман рубашки.

– Да. Вот удостоверение.

– Не надо. Я вам верю.

– Хорошо. Можете обращаться ко мне по имени. Мероприятие у нас непротокольное. Меня Сергей зовут.

– Ладно. О чем будем говорить?

– Расскажите мне про Юлию Квасову и Геннадия Прокудина.

– Про их отношения?

– Про их отношения.

– Ну, дружить они начали в девятом классе. В самом конце. Потом все как-то само собой закончилось у них. А зачем вам все это?

– Извините, Ирина, когда у них все закончилось?

– Наверное, в середине одиннадцатого класса. Весной.

– А, насколько у них были близкие отношения?

– Вы про секс?

– Ну…

– Насколько я знаю, ничего такого у них не было. Юльку мама держала строго. А правда она утонула?

– Раиса Николаевна? Да. Несчастный случай.

– Жалко. Я знаю, Юлька приезжала на похороны. Но из наших она ни к кому не заходила. Мне только позвонила. Мы ведь с ней в школе дружили. А, вы наверняка знаете! А то бы не пришли.

– Она сегодня должна будет после поминок уже уехать. Из-за ребенка. Она его с подругой оставила. На такси поедет.

Ирина, погрустнев, тяжело вздохнула.

– Она сказала, чтобы мы на похороны не приходили. Сорок дней будет, тогда она всех наших соберет. Горе какое.

– А Геннадий не пытался восстановить с Юлей отношения?

Ирина дернула округлым плечиком.

– Как сказать… Через год после школы Юлька приезжала сюда на каникулы, и они встречались пару раз с Генкой, но, по-моему, ничего у них так и не получилось склеить. Потом она уже в Бирючинск не приезжала больше. Родители к ней ездили.

– А Геннадий к ней в Воронеж не наведывался?

– Не знаю. Вряд ли. Он сейчас в гражданском браке с Галкой Додоновой живет.

– Давно?

– Живут? Года два уже. Наверное, распишутся в этом году. Собираются, по крайней мере. Галка уже на четвертом месяце.

К скамейке подбежала лохматая персикового цвета дворняга и уткнулась лбом в ноги старшему лейтенанту.

– Это кто у нас такой любопытный?!

Он наклонился и потрепал пса по загривку. Тот радостно взвизгнул и лизнул ему руку. Ирина заулыбалась и еще больше стала похожа на подростка.

– Это наш Бимка. Добряк и весельчак. Дедуля его Димкой зовет. На Димку он тоже отзывается.

– Не жарко тебе в такой шубе, Димон?

– Мы его на лето стрижем. Вот только чуть жарче станет, и мы его сразу наполовину оболваним.

– Не сопротивляется?

– Н-е-е! Он все понимает. Жутко умный. Дедуля ему книжки читает. Слушает! Даже рычит иногда на страшных местах. А на смешных начинает подпрыгивать и гавкать.

– Ира, скажите, а Генка хороший парень?

– Хороший. Хотя каждый это по-своему понимает. Он добрый, почти не пьет. Работает. Простой, в общем.

– И никогда ни в каких темных делах не был замешан?

– Ой, куда ему!

– Трусоват?

– Да нет! Простой он!

– А Юля?

– Нет, она не простая!

– А смогла бы она подлость совершить?

– Подлость? Нет! Пакость – да, и то, если в отместку. Гордая очень.

В списке Маркова первой стояла Маша Аринина. С нее и решила начать опрос Рыбакова.

Хорошим летним днем местных девчонок следовало искать на одном из бирючинских пляжей. В маленьком городе только там можно было безнаказанно демонстрировать свои прелести, не рискуя прослыть шлюхой.

В Бирючинске было два больших пляжа: так называемый старый и Центральный. Все, кто жил в Речном переулке и на прилегающих к нему улицах ходили на старый пляж. До Центрального, пусть и благоустроенного, пешком нужно было добираться полчаса (и главное, столько же обратно!), а старый – вот он, из окон виден. Сбежала по косогору, пересекла луг, и ты уже на берегу Лигани на белом песочке.

Маша Аринина в этом году должна была окончить школу и надеялась, насколько знала Рыбакова, поступить в государственный университет на бюджетное отделение экономического факультета. Как педагог с тридцатилетним стажем, Рыбакова в этом сильно сомневалась. Умных красавиц на своем жизненном пути она несколько раз встречала, но все же, как правило, самые привлекательные девушки, с которыми ей довелось общаться, глубоких знаний не имели, умом от дурнушек в лучшую сторону не отличались, а трудолюбие считали пороком. Особенно красавицы юные.

Маша – в бикини тигровой расцветки – лежала животом на розовом надувном матрасе и, болтая в воздухе ногами, прижимала к уху мобильный телефон. Ее ягодицы и впадинка между ними привлекали взоры всех находящихся на пляже мужчин, не достигших возраста ста пятидесяти лет, наверняка не меньше, чем двуглавая гора Арарат взгляд Ноя во время потопа.