Юрий Кунов - Спроси у реки

– За каким хреном?

– Думаю, вас будут про взаимоотношения в семье Квасовых расспрашивать. Вы же их самый близкий сосед. Один забор на двоих.

– У нас весь переулок их соседи. И почти у всех на нее зуб был.

– У меня не было.

Дубко снисходительно посмотрел на Валентину Васильевну.

– Так она на тебя просто вякнуть не смела, на вдову погибшего в Чечне героя. И в ментовке тебя все знают, и глава района с тобой за ручку здоровается. А простому народу она же житья не давала. Доносы на всех строчила. Обратите внимание, господа! – вдруг громко воскликнул Дубко и поднял вверх указательный палец. – Вонючие смерды смеют нарушать закон! Законница, мать ее, – продолжил Дубко уже спокойнее. – Хотя сама дочка вора и статью за клевету имела. А брат ее вообще бандит. Сволочь толстозадая.

– Лев Сергеевич, – с укоризной покачала головой Рыбакова.

– А! – небрежно отмахнулся Дубко. – Никто тут по ней скорбеть не будет. Все к попу в церковь бегала. Видно, хотела попасть в Царство Божие. Хрен она туда попадет. Сколько зла людям сделала, зараза!

– Она же пыталась у вас лет двадцать назад часть участка отсудить? И у нее тогда, как мне помнится, ничего не получилось. Так?

– Я эту гиену живо на место поставил, не смотря на ее дружбу кое с кем из районного начальства. Она с тех пор со мной и Ольгой здороваться перестала. А когда моего сына в областную администрацию работать пригласили, она тут же начала нас с женой по имени отчеству величать и в гости к нам набиваться. Откуда только узнала? Наверное, моя жинка языком трепанула. Ох, и тщеславная! Почти как все бабы. Ты, Васильевна, тут выступаешь как редкое исключение, подтверждающее правило.

Дубко покрутил колесико мышки и вывел на монитор очередную страницу.

– Мне пришлось тогда госпожу Райку пару раз матюками обложить, чтобы она успокоилась и перестала в друзья набиваться.

– И как? Успокоилась?

– А то! Не таких обламывали.

– Что ж, спасибо за минералку, Лев Сергеевич. Пойду я домой. Люську пора кормить.

– Заходи как-нибудь еще. Поговорим о вещах вселенских, а не об этой мелочевке. Устал я от убогих умом и нищих духом.

– Обязательно зайду. Обещаю. Но никакого секса!

Дубко, откинувшись на спинку кресла, засмеялся и погрозил Валентине Васильевне пальцем.

– Ух, ты! Юмористка. Не вздумай так при жене пошутить. Если не хочешь, конечно, чтобы меня постигла Райкина участь.

Вечером того же дня Валентина Васильевна отправилась в гости к Наталье Петровне Сениной, с которой она была в приятельских отношениях, несмотря на значительную разницу в возрасте.

Сенина, бывший доцент ленинградского вуза, переехала в Бирючинск, как говорила она сама, в девяносто пятом году прошлого века, оставив квартиру в городе на Неве старшей дочери. Жила она одна, но с обитателями Речного переулка почти не общалась. К подавляющему большинству из них она относилась с иронией, а к их секретам – с глубоким презрением. Наталью Петровну интересовали только благородные литературные страсти, и поведать Рыбаковой что-то новое о взаимоотношениях приречных обывателей она была не в состоянии. Но у старушки имелась одна замечательная привычка, которая могла оказаться полезной не только для ее здоровья.

В течение нескольких лет подряд Сенина регулярно в семь часов вечера отправлялась к реке на прогулку и, прохаживаясь по старому пляжу, на который и ходила обычно купаться Квасова, возможно в прошлый понедельник приметила там не только погибшую. Вопрос был лишь в том, вспомнит ли Сенина все подробности события недельной давности? Возраст она имела все-таки почтенный.

– Наталья Петровна, это я. Принесла вам книги, которые обещала, – сказала Рыбакова, переступая порог прихожей. – Где вы?

В дальней комнате заскрипел диван.

– Валюша, я здесь, в спальне. Прилегла на полчасика. Присаживайся. Я сейчас.

Валентина Васильевна сняла кроссовки и, не надевая тапочек, прошла в гостиную.

– Ой, ты что! Забыла, где у меня тапки стоят? – всплеснула руками Сенина, выходя из спальни. В бордовом, с поясом, в белых и желтых ромбиках трикотажном халате, идеально сидевшем на ее худенькой фигурке, старушка выглядела очень моложаво.

– Здравствуй, моя красавица! – сказала она, поправляя заколку в седых волосах.

– Здравствуйте, Наталья Петровна! Нет, где у вас тапочки стоят, я не забыла. Я просто ненадолго. Вот, возьмите.

Рыбакова протянула хозяйке два толстых тома. Сенина взяла одну книгу в левую руку и, чуть погодя, другую – в правую. В ее осторожных движениях угадывалось даже не уважение, а скорее почтение к литературному слову.