Ирина Глебова - Выкуп

Она легко поступила на работу в организацию с мудрёным названием «Политико-социальный фонд регионального Союза предпринимателей». В центре города «Фондом» был куплен старинный двухэтажный особняк, прекрасно отремонтирован. Инга руководила аналитическим отделом, который, помимо всего прочего, поддерживал связь с городскими властями, выпускал газету-бюллетень, организовывал бриффинги и конференции. Работалось легко, зарплата была высокой, в поклонниках недостатков не наблюдалось. Сам президент фонда смотрел на Ингу маслеными глазами сытого кота, и не только смотрел – прямо предлагал себя в любовники. Но любовником он ей был не нужен. Президент же был женат во второй раз, его «мадам» была молода, длиннонога, со стальным цепким взглядом. Инга ни за что не стала бы связываться с такой женщиной. К тому же, она вообще не хотела иметь дело с женатыми мужчинами, а уж разводить их – тем более! Зачем осложнять себе жизнь подобными передрягами? И потом: президент ей не просто не нравился – был физически неприятен. Свободные же мальчики, работающие в соседних кабинетах и ходящие вокруг неё кругами, только забавляли её.

О банкире Вадиме Баркове Инга, конечно же, слыхала, и не раз. Впервые увидела его в местной телевизионной передаче «Эко-блиц» – круглый стол с несколькими президентами коммерческих банков. Ей понравилось лицо этого мужчины – волевое, моложавое, с чуть ироничной усмешкой. Но тут ведущий передачи спросил, обращаясь именно к Баркову:

– Я знаю, у вас есть сын-старшеклассник. Он собирается пойти по вашим стопам?

И у Инги интерес, так и не успев оформиться, сразу пропал. Но уже через два месяца она вновь увидела Баркова – теперь на рауте у мэра города. И вновь её взгляд просто притянуло к спортивной, сильной мужской фигуре. Барков держал в руках бокал и о чём-то весело говорил, окружённый мужчинами и дамами. Вот он отпил глоток, поднял глаза и встретился со взглядом Инги. Она тоже была не одна – в оточении мужчин разных возрастов. Несколько секунд она спокойно смотрела на Баркова, потом, ответив собеседнику, естественно отвела взгляд. Через некоторое время она пошла в туалетную комнату за одной из тех дам, которая, вместе с мужем, разговаривала с Барковым. Инга немного знала её, сымитировала радость встречи, заговорила о рауте, об общих знакомых. И, между прочим, спросила:

– А что, этот банкир… Барков… Он здесь с женой? Кто она у него?

– Наверное, заурядная домохозяйка, – пожала плечами дама, считающая себя светской львицей. – Стесняется её, пришёл один.

Больше Инга Барковым не интересовалась, хотя в душе пожалела: этот обаятельный мужчина нравился ей. Да и она привлекла его внимание: в этот вечер она вновь и вновь ловила теперь уже его взгляд… Он подошёл бы на роль мужа идеально: по-настоящему богат, ещё молод, интересен – она могла бы и полюбить его. Да и ей двадцать шесть лет – не Бог весть сколько, но можно было бы уже сделать выбор. Выбирать, конечно, есть из кого, но Баркову все эти «кандидаты» в подмётки не годятся! Однако отступать от своего принципа – не связываться с женатыми мужчинами, – Инга не собиралась. И только через год она узнала, что Вадим Барков уже четыре года как овдовел!

Они вновь увиделись на открытии нового арт-салона оригинальной конструкции, за которым уже закрепилось название «Матрёшка»: круглое здание, внутри которого, одно в другом, располагалось несколько таких же круглых залов. Инга знала, что банк Баркова спонсировал строительство этого салона, и предполагала, что президент банка будет на открытии. Она тоже была среди приглашённых сотрудников своей фирмы и шла с чувством некоторого трепета. Но вовсе не из-за Баркова – о нём она тогда если и думала, то мимолётно. Нет, причина была в другом: в экспозиции одного из залов будут выставлены две картины Максима Зотова – художника из их города, имеющего уже мировое имя. Сам художник на открытие приехать не мог, или не хотел – он жил в Голландии, но две свои работы родному городу подарил, переслал через своего агента… Инга стояла у двух небольших картин и просто кожей чувствовала, какое исходит от них необычное, почти мистическое тепло, как они завораживают! Максимка! Как же она обманулась: не тридцать лет он шёл к своей славе, а только десять… Впрочем, назови ей, семнадцатилетней, эту цифру – она бы тоже ужаснулась: «Как долго!» А вот ведь, пролетели они незаметно, и она через десять лет всё там же, в своём городе, всё так же одна… А могла бы уже быть в Голландии, со своей первой любовью! Просчиталась?