Константин Измайлов - Последний клиент

— Что ты мне суешь? — Климыч оторвал от стола набрякшее после утренней вздрючки лицо и двинул к удобно расположившемуся в кресле Сергею пачку бумаг. — Я тебе что? Чтец-декламатор? В этой галиматье и в три дня не разобраться!

— А чего?! — встрепенулся Грибов. — Вот справка по делу, вот акт таможни… Вот резюме…

— Резюме!!! — прорычал шеф. — У тебя, как я вижу, своей работы не хватает?! У самого в отделе бардак!

— Вообще-то я сторонник коллективной ответственности…

— То есть?

— То есть не у меня, а у нас… У нас в отделе бардак, товарищ полковник…

— Ты меня не путай! У вас, у нас… Мне надлежит мыслить стратегически! Со всяким прибывающим мудачьем отношения налаживать! А тут ты со своими… — Климыч приподнял верхний листок: — Восьмью миллионами долларов…

— Не восьмью, а восьмьюдесятью! Почувствуйте разницу! И разговор мы ведем о реально проведенной операции.

— Операции?! Как те два знатных овощевода? Дебейки и Акчурин… Это у них операция, пусть и неудачная… А у тебя самодеятельность! Кружок кройки и шитья, хирург хренов! Кто планировал? Кто давал указания? — Предлагая вниманию Грибова эти вопросы, Климыч пытался осмыслить, какие на сей раз неприятности могут последовать вслед за рапортом подчиненного.

— Вот замечания о кройке и шитье в этом случае мне кажутся неуместными… Не в прокуратуре, чай. Что касается планирования и руководящих наставлений — вот. — Грибов вынул из папки листок и передал его Климычу. — Здесь, в верхнем углу, достаточно наложить визу — и все в ажуре…

— Ага… — Климыч, напряженно сопя, пробежал грибмановскую бумажку, обратил внимание на дату и взял в руки перо. — Каким днем я должен подписать?

— Пятницей…

— Я о числе, олух!

— Одиннадцатым…

— Что «одиннадцатым»?

— Одиннадцатым декабря…

Шеф черканул в верхнем углу и бросил лист через стол:

— Что ты намерен с этим делать?

— На этот раз не я, а вы.

— Ну, я?

— Составьте победную реляцию — и к руководству…

— И дальше?

— А дальше ставим палку в актив и ждем несколько дней.

— Чего?

— Изменения меры пресечения для Марковой…

— А кто это?

— Долго объяснять. Придется начинать сначала. А вы как я вижу, не в настроении.

— А где Маркова?

— В «Тишине». Числится за Скворцовым.

— Это из горпрокуратуры?

— Точно так.

— А с какого ей будут менять меру?

— Основной свидетель, проходящий по этому делу, армянин, дай бог памяти, как его… копыта кинул в Бутырке. И теперь у следствия нет оснований содержать ее под стражей. Тем более ее подельник отправился сегодня в «Серпы», и, мне кажется, он там надолго задержится…

— Копыта, говоришь, кинул? В «Серпы»… Хм…

Грибов прекрасно осознавал, что подобное известие не очень обрадует Климыча. Нужно подсластить. План в голове Сергея высветился окончательно — отступать с выбранного пути он не собирался:

— Ну, помер… Подумаешь, невидаль! — Грибман встал и вихляющей походкой обошел стол начальника. — А чтобы вам было не так утомительно выслушивать мои предложения по этому делу, предлагаю пройти в мои апартаменты.

— И что?

— А там и обсудим, какие именно результаты вы ожидали от деятельности знатных овощеводов, тем паче что у меня там томится пара субъектов, готовых дать некоторые разъяснения по поводу возникающих у вас ко мне вопросов.

— Это кто такие?

— Пара рогатых парнокопытных дятлов из Дагестана. Они уж заждались. Да и телефон у меня трещит не так часто, как в вашем убежище.

— Ага! В убежище от подобных тебе идиотов. — Климыч со скрипом поднялся, расправил богатырские плечи и резко выдохнул в нос. — Ну пойдем, послушаем, что нам поведают дагестанские парнокопытные… Дятлы…

Серега мигом подскочил к шефу, взял его под руку, и они вместе отправились по коридору.

— Если вы слышали, с месяц назад в Архангельском был забит до смерти некто Розанов, глава Алмазного инвестиционного фонда…

Около половины седьмого отдел затих. Климыч, сославшись на неотложные дела, отправился добирать в одну из своих дежурных точек. Там ему всегда были рады. Не прочь отправиться туда же был и Грибман, но Климыч, в отличие от Сереги, был человеком достаточно скрытным и делиться секретами своего перманентно нетрезвого состояния не стремился. Ко всему, сквозь путаницу телефонных проводов в кабинет Грибмана просочился звонок Скворцова, и Сергей, памятуя о некоторых недовыполненных семейных обязательствах и нарушенных клятвах давно почившей в бозе мамой, решил совместить назревающий разговор со своей благоверной и присутствие сотрудника прокуратуры. Кто знает, чем может обернуться пустячная бытовая склока, не окажись рядом представителя карательных органов.