Владимир Болучевский - Танцы в лабиринте

- О! - сказал он, глядя на гостей и широко улыбаясь. - А мы не ждали вас, а вы приперлися... Шмонька, тубо! - Он наклонился, сграбастал огромной ладонью крохотного чихуахуа и засунул его в широкий карман фартука пестрой расцветки. Служебно-розыскной пес, - кивнул он на крохотные бусинки влажных глаз, выглядывающих из кармана, - злобы необыкновенной. Только жутко невоспитанный. Надо бы на площадку с ним ходить, но все как-то руки не доходят. Чего стоите-то? Забоялись? За-аходи!..

- Здравствуй, Гера, - сказал Петр.

- И тебе не хворать...- Герман посторонился, втянув живот, и Адашев-Гурский с Волковым вошли в квартиру.

- Тут это... - Гурский протянул пластиковый пакет с выпивкой.

- Ага, - кивнул Герман, беря в руки пакет, и обернулся в сторону кухни: Светка, атас! Гурский пришел, прячь Алису.

- А она уже здесь? - вскинул глаза Гурский.

- Только что пришла откуда-то. Вон, на кухне Светке помогает.

- И вовсе и не атас. - Александр снимал с себя куртку. - Я вообще не пью.

- Привет, - улыбнулась вышедшая из кухни маленькая изящная девушка, протягивая руку Волкову. - Света.

- Петр меня зовут, - Волков осторожно пожал руку.

- Очень приятно.

- Это ты торопишься с выводами, - сказал Гурский. - Узнаешь поближе, взвоешь.

- Да ну тебя, - Светлана подставила щечку, которую Александр чмокнул. Хуже тебя не бывает. Вы раздевайтесь, давайте я сама повешу.

- А он не может, - обернулся, идя на кухню, Гурский. - У него там волына под мышкой. Он стесняется.

- Что, правда, что ли? - Герман распахнул у Петра полу куртки, под которой обнажилась плечевая кобура с пистолетом.- Оба-на!.. А говорили, что ты из ментовки ушел.

- Я и ушел.

- А эва?

- Ну, это структура такая... частная.

- Ладно, раздевайся давай. Не сцы, все свои.

- Да я как бы не сильно-то и с-цу, - Волков снял куртку и подал ее Светлане.

- Пошли, - Герман подтолкнул Волкова, - у меня там рыба уже готова, по-моему.

- Знакомься, - сказал он невысокой, спортивного телосложения брюнетке, которая, склонившись над салатом, подняла голову, откинула за спину каскад тяжелых вьющихся волос и ослепительно улыбнулась всем лицом, - Петр Волков, частный сыскарь.

- Сыскарь - это как? - Девушка слизнула с ложки майонез и взглянула на Петра громадными агатовыми глазами.

- Не "как", а "что", - Гурский склонился к ее ручке. - Я тебя полюбил, я тебя научу: вот у вас там есть плохие парни, верно?

- Много, но... - она пожала плечами, - по телевизору.

- Не принципиально. Короче, Петр - тот человек, который таких побеждает. Всегда.

- Крутой Уокер?

- Ну... типа того.

Девушка положила ложку, распрямилась, окинула Петра оценивающим взглядом и протянула ему руку:

- Элис. Приятно знакомиться... с живой Бэтмэн.

- Ты с ним не очень-то шути. - Герман открыл духовку и вынул из нее противень с чем-то очень душистым, запеченным в фольге. - Ты сержант, а он офицер. Блюди субординацию.

- О'кей. - Элис опять поправила копну непослушных волос.

- Не обращайте на него внимания. - Петр присел за стол, и лицо его осветилось открытой улыбкой,- если очень хочется - шутите себе... пока.

- Добрый ты наш, - подвинул табурет Гурский.

- А не обращать на меня внимания не получится, - Герман разворачивал фольгу, - во-первых, я хозяин дома, а во-вторых, я очень крупный. И очень резкий. Ну что? По маленькой, для аппетита?

- Я не пью, - вздохнул Гурский, - у меня пост.

- А тебе никто и не предлагает. - Герман наполнил рюмки, взглянул на Петра и кивнул в сторону Александра: - Это он придуривается. Чтобы налоги не платить.

- Логично, - подумав, согласился Волков и взял рюмку. - С праздничком?

- А что празднуем? - Гурский откусил кусочек огурчика. - На Страстной-то неделе?

- Так ведь, - Герман развел руки, - трудовые будни - праздники для нас. Вот и гуляем. А вообще-то Элис зачет какой-то сдала.

- Ну? - прожевал Александр. - Это повод. Вне всякого сомнения.

- Именно. - Герман раскладывал по тарелкам ароматные куски запеченной в фольге рыбы. - Этого тебе тоже нельзя?

- И салата тоже, - Адашев-Гурский с сожалением смотрел на большую керамическую миску. - В нем майонез.

- Саша, вы болен? - участливо спросила Элис.

- Можно и так сказать, - кивнул Волков.

- Господи, - глубоко вздохнул Герман. - Как я счастлив, что нет мне покоя...

- Ну давай, - Волков приподнял свою рюмку. - Со свиданьицем.

Около десяти вечера Элис Раен вдруг поднялась из-за стола и куда-то засобиралась.

- Ты куда это на ночь глядя? - спросил ее Герман.

- Мне надо... тут недалеко... Жаклин у свой друг сейчас будет, мне надо взять книга до понедельник. Мы так договорились.