Владимир Болучевский - Танцы в лабиринте

- Алиса? Элис Раен. Сержант морской пехоты США.

- Иди ты?

- Натурально. - Александр бросил вилку в ящик кухонного стола, присел на краешек мойки и прикурил сигарету. - У них же там армия добровольная, на профессиональной, тэс-скать, основе. Подписал контракт, и вперед. Бабы тоже служат. Возможность бесплатно получить образование какое-никакое, профессию. Вот она и служила. В морской пехоте. Уж не знаю, сколько и кем конкретно, но звание имеет - сержант. А теперь приехала к нам сюда русский изучать. Группа их целая у нас в университете. Она там у них старшая, что ли, а может, и нет, я не в курсе. Короче, они живут - кто как. Кто в общежитии, а кто у знакомых. Вот она у Герки со Светкой и живет. Очень хорошенькая. Как куколка.

- Сержант морской пехоты - куколка?

- Как ни странно. Стройная такая, миниатюрная. Я сам сначала не поверил. "Как же ты, - говорю, - справлялась?" Ведь у них там сержант - это... А она улыбнулась так это вот, легла на пол, левую руку за спину, и на одной руке - на кулаке, заметь! - как стала отжиматься... Как швейная машинка, ей-богу, просто туши свет. Там не то, чтобы считать, мол, сколько раз, там время засекать впору. Пять минут, десять, полчаса... Сколько нужно. Я не выдержал, прекратил это дело от греха подальше, а она встает, улыбается и не запыхалась вроде даже. "Веришь?" - говорит. Ну я, честь-честью, во фрунт вытянулся: "Йес, сэр!" А она так это чуть ссутулилась, подошла ко мне вразвалочку, встала вплотную, палец указательный чуть не в самый мой нос уперла и ка-ак рявкнет: ""Йес, мэм!" говорить надо!" И хохочет.

- Так как же ты в гости пойдешь, если пост?

- Я же по делу.

- Ну да, сержантика клеить.

- Не-ет. У нее жених там где-то.

- Ну-у... Это ж эвона аж где... На той стороне планеты. Оттуда не видно.

- Я тоже так думал. А она мне: "Ми такой лыванский лу-уди... Еслы ми сказал свой жиних: "Лублу. Ты и толка ты", то всо, всо! Айм сори, Саша..."

- Клинья, выходит, подбивал уже.

- А что ж...

- А почему "лыванский лу-уди"?

- Семья ее происхождением из Ливана, предки. Они это чтят. Это только считается, что в Америке национальностей нет. Все, мол, американцы, и все тут. А на самом деле ирландцы, итальянцы, евреи, китайцы - все сами про себя помнят, кто есть кто.

- И это правильно.

- Наверное.

- Ладно... - Волков погасил сигарету в пепельнице и взглянул на часы. Уже начало восьмого, давай я тебя к Герману закину.

- Да здесь недалеко. Я и пешком дойду. В магазин еще заглянуть надо, неловко с пустыми руками.

- Заглянем.

- Да? Ну давай.

Адашев-Гурский накинул на себя кожаную куртку, вынул бумажник, заглянул в него и опять убрал в карман.

- А у тебя что, дела еще сегодня? - спросил он у Волкова, выходя из квартиры.

- Да так... ничего важного, в общем, - пожал тот плечами.

- Так и пошли.

- Думаешь, удобно?

- Думаю - да. Мы же ненадолго. - Гурский запирал дверь.

- Ну... - Петр в раздумьи склонил голову на бок.

- Пошли-пошли, - Александр стал спускаться по лестнице.

- А лифт так и не работает? - саркастически улыбаясь, спросил Волков, шагая вслед за ним.

- Не-а.

- А пункт этот, приема металлов, который тут рядом, так и процветает?

- Ага.

- Ждешь, когда я его взорву?

- Ага.

- Не дождес-ся. Хочешь - подыхай на этой лестнице. Пятый этаж, едрена шишка!.. Туда-сюда, туда-сюда, и так каждый день. И это вместо того, чтобы пойти и разнести его к едрене фене. Дурак ты, Гурский, малахольный, а не реальный пацан.

- Ага.

- Чего ты лыбись-ся?

- Мама, ешьте рыбу...

- Жареных карликов?

- Жареных карпиков.

- Так их же нету.

- Тогда сидите и... не квакайте.

4

- Слушай, а чем там Алена занимается? - Выехав со двора, Волков вырулил на Малый проспект Васильевского острова.

- По-моему, ничем. - Адашев-Гурский приоткрыл окно и потянулся за сигаретой. - Там ее Борюсик бабки заколачивает, в основном. По ее словам.

- А ты с ним знаком?

- Нет. Она его уже там, в Канаде, встретила.

- Она ведь искусствовед?

- Вроде. Ну... уроки, говорит, давала фортепьянные, частным образом. А теперь гороскопы составляет, за символическую плату.

- Совсем опупела.

- Так скучно же.

- Эт-то понятно. Это мы понимать можем. - Петр сделал левый поворот, проехал по Пятнадцатой линии до перекрестка со Средним проспектом, повернул направо и остановил машину напротив магазина "Джинн".

- Пошли, - сказал он, открывая дверь. - Здесь, по-моему, все есть.

Выйдя из лифта, Гурский и Волков подошли к обитой дерматином двери. Александр позвонил в звонок. Из квартиры донеслось отчаянное звонкое тявканье, потом послышались тяжелые шаги, и дверь распахнулась. На пороге, заслоняя собою почти все пространство дверного проема, стоял Герман.