Марина Серова - Фея теневого бизнеса

– А как он мог предположить что-то подобное? В том, что Алла нашла другого покупателя, не было ничего из ряда вон выходящего. В практике экспертов такое случается сплошь и рядом, – возразил Петров. – Жаль, что Стародубов не решился рассказать оперативникам все, как было, а вместо этого пустился в бега. А потом еще к Боброву с требованием признания полез. Конечно, опасения Стародубова быть обвиненным в смерти девушки имеют логическое объяснение. Стародубов подозревал, что Голубев расскажет полиции о том, что видел его на месте преступления. Денис полагал, что любые объяснения его пребывания на стоянке в тот злополучный день без подтверждения их подлинности Аллой будут приняты за обман.

– Поэтому-то он и решил все отрицать, – подытожила я. – И именно по этой причине он сказал мне, что порвал с Аллой несколько недель назад. Чтобы не фигурировать в этом деле. Что ж, чувства его можно понять. Парень просто-напросто боялся быть обвиненным в преступлении, которого не совершал.

– Скорее всего, вы правы, – согласился с моими умозаключениями Петров.

– Свидетелей их встречи нашли? – спросила я.

– И свидетелей, и орудие убийства. Загнанный в угол, Бобров уже не соображал, что делает. Денис позвонил ему и потребовал встречи. Бобров приехал на автозаправку на окраине Тарасова, где его поджидал Стародубов. Бобров заманил парнишку в машину, ударил по голове монтировкой и, отъехав на приличное расстояние от города, выбросил тело в кювет. Парнишка очнулся и успел набрать ваш номер. Но, к сожалению, жизни это ему не спасло.

– «Страсть глупцов – поспешность: не видя помех, они действуют без оглядки», – процитировала я предсказание костей.

– Вот-вот. Именно так действовал Бобров. Без оглядки. Если бы он хоть на миг задумался, то понял, что смерть Стародубова только усугубит его положение, – произнес Петров.

– Теперь уж ему не отвертеться, – удовлетворенно произнесла я.

На радость всем жителям города, крещенские морозы наконец закончились. После затянувшихся холодов наступила долгожданная оттепель. Жители Тарасова попрятали шерстяные шарфы и пуховые платки до новых холодов, которые, по прогнозам синоптиков, должны были наступить не раньше следующего зимнего сезона. А я забрала свою «старушку» из гаражика Сергеича и теперь безбоязненно оставляла ее возле дома.

На сегодняшний день у меня было запланировано одно важное мероприятие. Дело об убийстве на стоянке семимильными шагами двигалось к своему логическому завершению. Преступник был заключен под стражу. Он довольно активно давал признательные показания по всем эпизодам. А что же с монетой? Отец Аллы наотрез отказался оставлять монету у себя, предложив отдать ее матери Дениса. Но и та, несмотря на плачевное финансовое положение, в котором находилась, не захотела с ее помощью поправить пошатнувшееся благополучие. Ни та, ни другая семья не пожелали пользоваться тем, что привело к гибели их близких. Богданов заявил, что и слышать о монете не желает, и я вольна распоряжаться ею, как мне заблагорассудится.

И вот, спустя несколько недель после разоблачения Боброва, мне пришел ответ из Исторического музея, готового взять на себя ответственность за сохранность царского «руса». К ним-то и лежал мой путь.

Директор музея, Наталия Александровна, встретила меня как персону королевских кровей. Еще бы, щедрый дар господина Богданова вывел музей на принципиально новый уровень. Не всякий музей мог похвастаться наличием в его стенах такого редкого экспоната. Не тратя времени на лишние разговоры, Наталия Александровна повела меня в центральный зал музея. В самом центре зала красовалась новенькая, с иголочки, витрина-тумба со стеклянным колпаком, закрывающимся на замок повышенной секретности. Тумба располагалась на вращающейся платформе для обеспечения кругового обзора. Внутри колпака, на деревянной подставке, обтянутой бархатной тканью, лежала монета. Медная табличка, прикрепленная к тумбе, гласила: «С благодарностью к щедрым дарителям Алле Гилен и Денису Стародубову».