Олег Егоров - Правила игры

Наблюдая за Вараном из своего укрытия, я в который уже раз убедился, что клички на Руси даром не дают. По сравнению с его неприметным серым обликом устрашающий вид Ланцета казался мне куда безобидней. «Бойтесь серых, — говорю я вам, — ибо в них таится основная угроза существованию всех остальных». При всем уважении к аналитическому таланту Германа Мелвилла, я смею, тем не менее утверждать, что вовсе не альбиносы, а именно серые представители фауны — будь то крысы, волки или стервятники — самые опасные и умные хищники на планете. Альбиноса видно издалека, серого порой и в двух шагах не различишь. Альбиносы чаще всего индивидуалисты, у серых отменно развито чувство стаи. Но и в одиночку они крайне страшны. Они-то знают, что нападение — лучшая оборона. Обитающих в пустыне серых варанов историк Геродот в своих трудах называет не иначе, как сухопутными крокодилами. Застигнутые на открытом пространстве, эти смелые и злые рептилии яростно атакуют караваны кочевников, вцепляясь зубами и когтями в брюхо верблюдам, лошадям и ослам. Других ослов, кроме разве что меня, в гараже не было. И мне оставалось только проклинать свою беспечность или рассеянность — как угодно.

Поменяв позицию, я бесшумно переместился за следующий автомобиль. Это оказалась экспедиторская «Волга».

«Думай, — сказал я себе. — Пока ты мыслишь, ты еще существуешь. Думай, Саня. Лучше поздно, чем никогда».

Оружия у Виктора Сергеевича при себе не было. Но где-то оно обязательно было. Должно где-то быть. Такие сотрудники частных охранных предприятий без оружия не ходят. Или не ездят?!

Я осторожно попробовал открыть переднюю дверцу, и мне это удалось. Действительно, зачем запирать машину, стоящую в гараже? «Незачем! Незачем тебе, Виктор Сергеевич, ее запирать! Потому что если ты положил свою «беретту» в бардачок, то она мне сейчас ой как понадобится!» — Я лег на переднее сиденье как раз, когда Варан поравнялся с «Волгой». К счастью, заглянуть в окно у него не хватило смекалки. К несчастью, в бардачке экспедитора не оказалось оружия. Где?! Где еще оно могло храниться?! Если в багажнике, то я пропал! Багажник, оставаясь при этом незамеченным, я вряд ли открою!.. Охваченный приступом бессильной ярости, я безотчетно запустил руку в карман чехла за местом водителя… «Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына!» Там я и нашел экспедиторский пистолет. Проверив обойму, я выскользнул из машины и оказался позади киллера. Варан, озираясь по сторонам, все так же медленно и осторожно продолжал движение в глубь гаража. Когда я тихо свистнул, он успел обернуться, но выстрелить на этот раз не успел. Пуля попала ему в правый глаз. В то самое око, что я пощадил в предыдущую нашу встречу.

Будучи пацаном, прыгал я с Хорошевского моста в апрельскую реку. Оторваться от коллектива сорванцов и отложить лихое открытие купального сезона я не смел, как не смел по прошествии двенадцати лет отложить затяжной из десантного транспорта. Помню я тот детский прыжок «солдатиком»: руки по швам, шаг вперед, мимолетная пустота и обжигающий холод. Вспомнил я его и впервые убив человека. Всякий раз, убивая — на войне или в целях самозащиты, — я будто снова прыгал с Хорошевского моста. Холод мгновенно пронзал меня снизу до макушки, и, Бог свидетель, я не испытывал от этого удовольствия ни тогда, ни после.

«Я же тебе сказал, что в другой раз моя будет очередь!» — Не глядя на киллера, я вытащил из его кармана ключ от ворот и покинул наконец пыточную камеру.

Гараж, как я и догадывался, был подземным. Повесив сумку через плечо, я побрел вверх по тоннелю.

— Вы к кому?! — подозрительно спросил пожилой сторож, дремавший у шлагбаума.

С этого же вопроса начинался мой сегодняшний рейд по тылам противника.

— К себе, отец! К себе! — отозвался я, протягивая ему мятую сторублевку. — Держи! Выпей за упокой души раба Божия Варана!

— Это можно! — охотно принимая мое подношение, согласился тот. — Это как водится! Согласно обычаю! А кто он будет-то, мил-человек?!

— Уже никто, — честно ответил я, выходя на улицу.

«Беляево! — определил я, очутившись среди флотилии бело-голубых многоэтажек. — Беляево-Голубеево! Далеко меня, однако, завезли!»

Солнце уже исчезало за крышами, увлекая меня вперед личным примером. «На Запад! — как будто говорило оно. — Брось эту свистопляску и за мной! Туда, где цивилизованные граждане не стреляют друг в друга, а, наоборот, раскланиваются при встрече или, в крайнем случае, просто улыбаются. Там ты будешь в безопасности, и не упадет с твоей головы даже волос. Разве что сам по себе. Естественным образом. После наступления спокойной старости».