Вячеслав Килеса - Детективное агенство «Аргус» [сборник]

— Бросил бы ты это дело, Валерочка! — схватилась за сердце Анна Николаевна. — Я теперь ночей спать не буду!

— Перестань, мама! — отмахнулся Вилкин. — Обычное дело! Клиент всегда опаснее противника: хотя бы потому, что тебя знает. Мое правило: держать клиента при расследовании в неведении и сообщать о результатах розыска, а не о пути, по которому шел. Я — всего лишь частный сыщик: со средним знанием приемов борьбы, без стоящей за спиной организации, даже без оружия. Моя сила — в уме, принцип работы — невидимка.

— Панкратиотов наверняка спросит, чем занимаешься.

— Исследую места, где может всплыть ожерелье. Дня на три этой версии хватит, а потом: или грудь в крестах, или голова в кустах! — засмеялся Вилкин. — Мама, не волнуйся, все обойдется!

— Зачем ты Сиваша сфотографировал: ведь он даже не подозревает об ограблении? — успокоившись, спросила Анна Николаевна.

— Сравню с фотографией Нимыхина: если черты общие, то все сомнения отпадут: именно удостоверение Сиваша использовалось Немыхиным при обыске у Панкратиотова.

Немыхин жил в Марьино в однокомнатной квартире, которую получил после развода с женой и размена жилплощади; когда Вилкин подъехал на «Москвиче», он как раз выходил из подъезда и был настолько похож на Сиваша, что сыщик сразу его узнал. Щелкнув фотоаппаратом, сыщик с этой же целью отправился в район Москольца, потом посетил ряд магазинов и старые развалины за железнодорожным переездом, — и ближе к вечеру вернулся домой.

— Вот она: преступная троица, — поужинав, Вилкин разложил фотографии Немыхина, Войтенко и Кураганова на столе. — Как думаешь: что делать дальше?

— Если не хочешь использовать возможности Панкратиотова — тогда… — развела руками Анна Николаевна. — Напугаешь тем, что знаешь об их участии в ограблении, и потребуешь за молчание ожерелье?

— После чего превращусь в объект охоты…. Их слишком много: целых трое, нужно это количество уменьшить

— Ты собираешься кого — то ликвидировать? — испугалась Анна Николаевна.

— Мама, ты перепутала меня с бандитом, — засмеялся Вилкин. — В моей работе смертные случаи исключены. А трудности кое — кому испытать придется, в том числе физические. Я собираюсь общаться только с одним из них.

— Войтенко? — спросила Анна Николаевна. — Он — главный и знает, где ожерелье.

— Об этом должен знать еще один человек — племянник и ближайший помощник. Войтенко — старик, в таком возрасте нужно предусмотреть все: в том числе внезапную смерть или больницу.

— Но лишь Войтенко имеет право решать: отдать или не отдать ожерелье! — запротестовала Анна Николаевна. — Ты ведь по мирному хочешь, без насилия.

— Я его право проигнорирую, — объяснил Вилкин. — Мне Войтенко не по зубам, он меня на куски разорвет, если узнает о моем существовании.

— Тогда Немыхин: единственный, кто засветился. Он понимает, что с ним сделает Панкратиотов, и пойдет на все в обмен на твое молчание. Милиционер — оборотень: наказать его надо!

— Мама, я занимаюсь розыском, а не наказанием: пусть об этом заботится государство. Мне необходимо ожерелье, а Немыхин его в руках не держал. Слабое звено троицы: Кураганов!

— Насильник — всегда трус! — согласилась Анна Николаевна. — И при ограблении не перетрудился: в темноте напал сзади на пожилую женщину! Что будешь делать?

— Сегодня — пятница: я выяснил, что Кураганов по пятницам отдыхает в ресторане «Кечкемет». Думаю, участие в ограблении не повлияет на его привычки.

До ресторана Вилкин добрался на маршрутке. Был поздний вечер: убедившись, что курагановскии «Мерседес» стоит на обочине дороги рядом с «Кечкеметом», Вилкин универсальной отмычкой открыл замок на задней двери и нырнул в кусты. Визжащие звуки сигнализации разорвали воздух; из ресторана выскочил швейцар, взглянул на номер «Мерседеса» и поспешил обратно. Минут через десять, пьяно покачиваясь и матерясь, из ресторана выбрался Кураганов. Выключив пультом сигнализацию, Кураганов, проверяя, дернул переднюю дверцу. В тот момент, когда Кураганов нагнулся к машине, Вилкин, неслышно подойдя сзади, оглушил его ударом резиновой палки по голове. Подхватив падающее тело, сыщик быстро обшарил курагановские карманы, переправил в свою сумку ключи от машины, техпаспорт, водительское удостоверение и пульт, сковал наручниками руки и ноги Кураганова и затащил его на заднее сиденье. Открыв переднюю дверцу, сел за руль, включил мотор и направился в сторону вокзала. Переехав железнодорожный переезд, углубился в район старых развалин. Здесь несколько месяцев назад Вилкин обнаружил глубокий подвал с прочной железной дверью. Приделав к двери замок, а к стенам — специальные приспособления, сыщик превратил подвал в тюремную камеру, пока еще ни разу не использованную.