Екатерина Островская - Мечты о лучшей жизни

Оба следователя еще раз посмотрели на стол и увидели, что одна из рюмок наполнена золотистой жидкостью.

– Чагин приехал сюда уже не совсем трезвым, – добавила Лена.

– Какие у вас были отношения с ним? – спросил мужчина в прокурорской форме.

– Обычные, какие бывают между начальником и подчиненной.

– Подчиненной, – повторил следователь, выделив слово интонацией, – а в этом случае возможны варианты.

– В моем варианте я действовала согласно своим обязанностям личного помощника руководителя.

– Вы не ссорились с ним?

– Нет, не было причин. Леонид Петрович, наоборот, оказывал мне знаки внимания.

– В каком смысле?

– В смысле комплиментов.

– К вам приезжал вчера ваш знакомый из уголовной среды. Расскажите, мог ли он…

– У меня нет знакомых уголовников. Просто я купила у его матери принадлежащий ему автомобиль в то время, когда сам владелец находился в заключении. Но он приехал сюда и утверждал, что оставил в машине какие-то личные вещи.

– Что именно?

– Я так и не поняла. Парень ничего не нашел. Если есть время, осмотрите машину сами.

Следователи переглянулись.

– Чаю не хотите? – предложила Лена. – Если честно, и я бы выпила, а то ведь еще не позавтракала.

– С удовольствием, – ответил гражданский. – Кстати, вы первая, кто предложил нам чаю. Нас ведь тоже срочно сюда выдернули, не до завтрака было. Еще бы, такого человека зава… застрелили.

Лена поставила на огонь чайник и стала нарезать колбасу. Оба следователя рассматривали бутылку.

– «Экселенс», – прочитал название прокурорский. И спросил: – Хороший коньячок?

– Мне не понравился. Но я не специалист, я крепкие напитки вообще не пью. А вы можете продегустировать.

Следователи переглянулись и одновременно покачали головами, отказываясь.

– После отъезда Чагина вы все время были здесь?

– Нет, вышла прогуляться перед сном.

– Вам известно, что если перейти мостик, свернуть в лес и идти по просеке, то можно опять выйти на дорогу, как раз в том месте, где она делает резкий поворот?

– Нет, я недавно здесь. В лес впервые ходила вчера днем и сразу заблудилась.

– Долго выбирались?

– Не очень, но все равно неприятно.

Лена налила следователям чай и спросила:

– Где это произошло?

– В километре отсюда, в лесу. Не в лесу, разумеется, на дороге. Леонид Петрович от вас как раз возвращался. Водитель говорит, что увидел посреди дороги большой камень, хотел обогнуть его, не снижая скорости, крутанул рулем и выехал правым колесом на гравийную присыпку обочины. В этот момент что-то ударило в стекло. Шофер решил, что отскочила щебенка, а когда посмотрел на сидящего рядом Чагина, увидел: тот уронил голову на боковую дверь. Только после этого водитель заметил круглое отверстие в лобовом стекле. Притормозил, остановился и сразу понял, что хозяин мертв – пуля попала ему в лоб над самой переносицей.

– Камень нашли? – спросила Лена.

– Какой камень? – не понял следователь в гражданском пиджаке.

– Который кто-то выкатил на середину дороги. Кто-то ведь предполагал, что машина или остановится, или объедет его, но в любом случае сбросит скорость.

Следователь в мундире достал из кармана мобильный и вышел на крыльцо. Оттуда доносились его слова:

– Дорогу осмотрели? Нашли камень? Много камней? Так вот берите водилу и отправляйтесь туда – на опознание. Пусть укажет, что за камень лежал. А потом проверьте на отпечатки. Кого, кого… Да камень, который он опознает!

Мужчина вернулся в комнату, и Лена спросила:

– Может, все-таки по глоточку коньяка?

– А давайте! – махнул рукой прокурорский, который, судя по всему, был старшим в этом тандеме.

Лена достала чистые рюмки.

– Кстати, – вспомнил следователь в гражданском, наполняя рюмки коньяком, – водитель сказал, что с Чагиным у вас произошла ссора.

– Водитель же в дом не заходил, в машине сидел все это время. Откуда он может знать? – удивилась Лена.

– Шофер утверждает, что хозяин, сев в машину, сказал, будто вы хотели его застрелить.

– Мне кажется, парень что-то напутал. Или Чагин говорил о ком-то другом. Во-первых, мне не из чего стрелять. Да я и не умею это делать. А во-вторых, зачем мне убивать Леонида Петровича? Он платит мне сто пятьдесят тысяч в месяц, и это только оклад, не считая премиальных, сверхурочных и прочего.

– Сколько? – разом, в один голос, удивились оба следователя. – Сто пятьдесят тысяч? За что же такая щедрость?

– Чагин поручил мне взять на себя часть его работы, проводить встречи, селекторные совещания и планировать его рабочий день, чтобы он мог работать поменьше и побольше отдыхать… Только теперь, в связи с гибелью босса, работа моя, скорее всего, закончится.