Екатерина Островская - Мечты о лучшей жизни

– Решили прогуляться перед сном? – прозвучал мужской голос.

И только тогда Лена узнала Николая.

– Я тоже люблю походить в темноте, – продолжил тот. – Так спокойно и хорошо. А сейчас уже кукушку можно услышать. Сегодня вечером штук пять переговаривались. Не слышали?

– Нет.

Сосед сделал еще несколько шагов и встал рядом.

– Вас проводить к дому?

Лена пожала плечами, не зная, куда идти.

Николай, словно почувствовав это, осторожно взял ее под руку:

– Пойдемте со мной, я вам покажу кое-что.

Они прошли мимо домов Валентины Васильевны, Алика-бабника, генеральских особнячков, мимо оранжевого домика капитана дальнего плавания Чубрикова. Оказались возле забора, за которым росли ели. Николай открыл калитку и пропустил вперед спутницу:

– Проходите.

Лена шагнула, и тут же кто-то прошуршал возле ее ног, она вздрогнула.

– Это ежик, – пояснил Николай, – которого я в прошлом году совсем маленьким в придорожной канаве подобрал. Его собака, судя по всему, поцапала, и он болел очень. Но теперь жив-здоров, привел весной подругу.

– А кто еще у вас живет?

Николай подвел ее к просторной вольере и включил свет. Вдоль ограды бегала по кругу небольшая рыжая лиса с белой кисточкой на хвосте.

– Ой, лисичка! – обрадовалась Лена.

– Всю ее семью охотники собаками затравили, а эта выжила – чудом спаслась. Тоже маленькая еще тогда была. В лес ее теперь выпускать опасно: погибнуть может, ведь охотиться толком не умеет. Но я уже договорился с одной городской школой – отдам ее в живой уголок. Конечно, там не такая райская жизнь, как на природе, но зато целой и невредимой будет, да и детям радость. А еще у меня есть полярная сова, неизвестно как залетевшая в наши места. Сейчас она улетела на охоту, а днем спит в сарае. Зимой семью зайцев отогревал, весной отпустил…

– Как же у вас все эти звери живут?

– Мирно и даже дружно. Если животные чувствуют, что их всех любят, то и у них никакой агрессии друг к другу. У меня ласточки под крышей гнездо свили, так сова, словно специально, старается рядом не пролетать, чтобы их не испугать. А вот мышек во дворе больше нет.

Хозяин и гостья беседовали недолго, но ночи в начале июня короткие, а потому, когда стало светать, Николай проводил Лену до ее домика. Они попрощались и договорились встретиться утром.

Девушка легла на постель, на которой пару часов назад едва не произошло страшное. Лежала, не закрывая глаз, и смотрела, как светлеет небо за окном, как оно розовеет на востоке, и размышляла. Но думала не о том, что обещала Чагину приехать для ненужного ей объяснения, а о Николае, которой живет один, и никто ему не нужен, кроме его зверушек.

Разбудил ее какой-то странный звук. Сквозь сон донеслось что-то похожее на стук проходящего где-то далеко поезда. Потом звук стал громким, словно колотили по пустому тазу возле самого ее уха. Лена открыла глаза и поняла, что стучат в окно.

Она подошла и приоткрыла штору. Возле дома стоял Ушатов и что-то быстро говорил, но что именно, до нее спросонья не доходило. Лена вышла из спальни и открыла входную дверь. Владимир, уже добежав сюда, приплясывал у крыльца.

– Чагина грохнули, – сообщил он.

– Как? – не поняла Лена.

– Очень просто. Сейчас у меня следаки были. Они всех обходят и к тебе придут наверняка. Его здесь, в километре, где дорога поворот делает, убили. Знаешь, где ельничек прямо к трассе подходит? Вот там Чагина и дожидались. Короче, с одного выстрела и наповал. Профессионально сработано, я тебе скажу. Интересно, кто ж его так не любил? Ну, ладно, я побежал, может, чего еще разузнаю. А ты подумай, что следователям говорить.

Не прошло и получаса, как к Лене пришли двое мужчин. Один в гражданской одежде, а второй в синей прокурорской форме. Сначала они зачем-то осмотрели обе комнаты и спросили, что находится на мансардном этаже. Лена ответила, что там запланирован небольшой холл и комнатка, но отделки пока нет. Предложила посетителям самим посмотреть, но те отказались. Они сели за стол и посмотрели на плоскую бутылку.

– Чагин вчера оставил, – объяснила Лена. – Ведь вы наверняка уже знаете, что он поздно вечером заезжал ко мне. Пробыл здесь не более пятнадцати минут.

– Его водитель сказал, что почти двадцать, – уточнил полицейский в гражданском.

– Может быть, я время не засекала.

– Но вы успели выпить почти треть бутылки.

– Вероятно, она была неполной. Мы выпили по рюмке. Потом Леонид Петрович налил еще по одной, но я не прикоснулась к своей.