Екатерина Островская - Мечты о лучшей жизни

– Ну у тебя и ручища, – поморщился Ушатов.

Ранние гости ушли, и Лена не знала, чем ей заняться. А потому решила съездить в Ветрово. Зашла в контору лесобазы и оплатила счет, спросила, сколько должна за возведение забора, и услышала в ответ, что работа еще не выполнена полностью. Потом она посетила торговый центр, а затем рынок, где побродила по рядам, просто убивая время. Когда вернулась к своему домику, увидела, что Чагин опять прислал рабочих. Те как раз тонировали новенькие доски забора пропиткой и навешивали раздвижные металлические ворота.

Вечером, когда начали насаживать на шампуры куски мяса и помидоры, появился профессор Сурин. Андрон Акатович оказался крепким стариком. Пришел он в костюме, словно на торжественный прием, но сразу же снял пиджак и остался в белой рубашке при галстуке.

– Мне соседи все уши уже прожжужали про вас, – улыбнулся он Лене. – Такая девушка! Такая девушка!

– Но вы разочарованы? – спросила та.

– Как раз наоборот. Вы именно такая, как мне и описывали, даже лучше.

Сурин вообще оказался не только крепким, но и довольно болтливым старичком. Высказывал свое мнение по любому поводу, и оно всегда было прямо противоположным мнению большинства присутствующих. Главным доказательством его правоты была одна и та же фраза, которую Андрон Акатович повторял, улыбаясь светло и устало:

– Уж поверьте мне, пожилому человеку, много повидавшему в жизни, в том числе падение идолов и крушение идеалов.

– Вы заведовали кафедрой научного коммунизма? – вспомнила Лена.

– Не только заведовал, но и являлся одним из ведущих специалистов в стране в этой области. Учебники для вузов выходили под моей редакцией. Но потом, когда прежняя идеология была развенчана, хотя, пожалуй, даже гораздо раньше, я начал говорить, что движущей силой исторического процесса является не классовая борьба, а нечто совсем иное.

– Что же именно? – спросила Лена.

Сурин промолчал. Но за него ответил Владимир, укладывавший шампуры с мясом на мангал:

– Технический прогресс. Если бы не развитие производственных технологий…

– Величайшее заблуждение! – перебил его Андрон Акатович. – То, что толкает вперед и науку, и общество, – не что иное, как извечная борьба добра и зла. Общество стремится к совершенству, которого не сможет достичь, судя по синусоидальному характеру развития человеческой цивилизации, никогда. Мы то на пути к совершенству, то движемся в обратном направлении, оставаясь, по сути, на одном и том же месте. Техническая революция – это всего-навсего облегчение труда и быта, что для развития общественного сознания имеет, конечно, какое-то значение, но – второстепенное. Общество совершенствуется в процессе борьбы за идеалы, которые, увы, само же и придумывает. Вернее, его представители, порою не самые лучшие. Разделять общество по категориям по отношению к собственности на средства производства не совсем точно. И там, и там есть злодеи и подонки, и трудно сказать, где их больше. Почему работодатель обязательно должен обзываться эксплуататором? Он дает людям возможность работать и содержать свои семьи. Не было бы работы, даже вполне честные люди, чтобы прокормить себя, пошли бы грабить и убивать. Для того чтобы выбирать идеалы, надо определиться с понятиями, что такое добро и что такое зло. А уж потом, точно и обоснованно определившись, надо уничтожать носителей зла…

– То есть как уничтожать? – не поняла Зина. – Расстреливать, что ли?

– По-разному. Но в случае активного противодействия, вызывающего вооруженные конфликты, чтобы пресекать их возникновение, можно уничтожать носителей зла и физически.

– И это правильно, – согласился Владимир, подмигивая Лене. – Мне, например, поведение Альберта не нравится. Будь я из числа тех, кто принимает решения, я бы тогда этого Альберта…

– Мне кажется, такое уже было в истории, когда коммунизм, которого никто не видел, объявили добром для всех, а капитализм – злом, – сказала Лена. – И тех, кто мешает строительству неизвестного всем общества, уничтожали. Сами же говорили, что добро и зло – понятия надклассовые.

– Не все так просто, – покачал головой Сурин. – Возьмем, к примеру, господина Чагина. Милейший человек, скажете вы. Даже благодетель, можно и так сказать. Но, по мне, он – носитель абсолютного зла. Сатана ведь тоже внешне прекрасен и благороден, чтобы ликом своим и речами смущать сердца людей, а в особенности женщин. Вы, вероятно, думаете, что Чагин – ангел?