Эндрю Йорк - Доминатор

— Куда дальше? — обратился он к Серене.

Она встала и всмотрелась вдаль, прикрыв глаза от солнца.

— Вон туда, — твердо, как будто разглядев известный ей одной ориентир, сказала она через несколько секунд. — Два-три дня пути.

Они непрерывно двигались на шестах до самого вечера. Ночью они предоставили лодке свободно дрейфовать, а с первыми лучами рассвета возобновили движение. Каждые сутки на них обрушивалось не менее двух ливней, они обходили стада плескавшихся и фыркавших гиппопотамов, тревожили колонии птиц, пробивались сквозь густые заросли тростника, время от времени преграждавшие путь.

Судя по тому, насколько уходил в воду шест, глубина озера нигде не превышала восьми футов. Деревья на берегу все время оставались по правую руку. Путники не купались, и отправляли естественные функции как придется. Они пили мериссе вместо воды и пребывали в постоянной эйфории легкого опьянения. На руках у всех вздулись волдыри, но на них не обращали внимания. Уайльд мучительно обгорел на солнце. Порой Фатима пела, а порой они с Джоанной о чем-то разговаривали. И все они воняли. Уайльд решил, что никогда больше не сможет коснуться женщины, не ощутив про себя этой вони, грязи и множества всяких других неприятных вещей. Даже Серена превратилась в дурно пахнущий ходячий шар из энергии, грязи и пота.

Он больше не сомневался, что у него или солнечный удар или малярия; его постоянно мучила головная боль. Порой она была почти невыносимой, такая, что он с трудом мог открыть глаза при свете солнца, а порой — просто унылым напоминанием о том, что в голове у него далеко не все в порядке. Он страдал от поноса, но эта же беда преследовала и всю его команду. Ночью, когда температура снижалась почти так же сильно, как в пустыне, а ветер разводил рябь на неподвижной при свете дня воде, он непрерывно дрожал. Он пребывал в двух состояниях: или насквозь мокрым, или абсолютно, противоестественно сухим, но хуже всего была грязь. Он и не представлял себе, что можно быть настолько грязным, даже во время войны в Корее ему не доводилось и близко подходить к такому состоянию. И это упорное упражнение в медленном самоубийстве предпринималось исключительно для того, чтобы казнить женщину, которую он почти что любил.

На третье утро, вскоре после рассвета, к заунывной песне, которой Фатима задавала ритм движению шестов, плеску воды и ворчанию Джоанны добавился громкий резкий звук. Уайльд не смог бы спутать его ни с чем.

— Быстро! — скомандовала Серена. — Мы ловим рыбу.

Побросав шесты на дно, и предоставив лодку на волю легкого ветерка, женщины перегнулись через борт, как будто тянули из воды сеть. Уайльд присоединился к ним, поглядывая через плечо на вертолет. Машина стремительно приближалась со стороны леса, видневшегося далеко справа. Она пролетела достаточно близко, и пилот должен был ясно разглядеть четыре фигуры в травяной скорлупке, но не отвернула от курса, чтобы повнимательнее приглядеться к рыбакам.

— Андерсон?

— А кто же еще, мистер Уайльд? — откликнулась Серена.

Вертолет скрылся за близлежащими деревьями, и лодка двинулась дальше. К полудню они миновали плес и углубились в сеть узких и очень мелких проток, разделявших множество крошечных островков. Теперь они оказались под покровом леса. Огромные безмолвные при штиле деревья, полностью закрывавшие небо, были все еще пропитанными влагой после прошедших ливней. За час до темноты Серена объявила об остановке на ночлег и направила лодку в тростники, стеной окружавшие один из островов.

— До Центра Вселенной отсюда не больше часа пути, — пояснила она. — Помните, мистер Уайльд, как Зобейр шел по мелководью к другому острову? Он шел сюда, но сейчас ему пришлось бы плыть. А следующий остров — дом Бога.

К своему удивлению Уайльд обнаружил, что волнуется. Он столько перенес на пути к цели, что возвращение к тому месту, откуда началось странствие, явилось для него потрясением. Возможно, потому что он вовсе не рассчитывал всерьез добраться сюда. И даже теперь не мог до конца поверить в это.

— Ну что ж, поздравь Фатиму и Джоанну, — сказал он. — Для меня полная тайна, как тебе удалось заставить их так трудиться.

— Это было совсем нетрудно, мистер Уайльд. Я сказал им, что, когда вы закончите свои дела в Центре Вселенной, то заберете нас всех к Англию, а там мы будем жить в большом доме. Они что-то слышали об Англии, и такое будущее их очень привлекло.

— Думаю, что гораздо сильнее, чем меня. У меня, видишь ли, нет большого дома.