Александр Бондарь: Наташа

Полтора месяца я не был дома. Но русскую девочку почему-то не забывал. Каждая воздушная тревога, где бы она меня ни заставала, напоминала мне о Наташе, и первая тревога, разбудившая меня уже после возвращения домой, снова заставила меня вспомнить о ней.

Полуодетый, боясь пропустить ее появление, я подошел к окну. Был тусклый холодный день. Улица опустела. Молодой боец с карабином за плечом и с плоским металлическим шлемом у пояса загонял последних пешеходов в подъезд углового дома.

Я с напряжением ждал: сейчас появится Наташа. Сейчас я увижу ее, вот-вот она покажется на фоне дощатого забора, где висит не новый, истрепанный временем большой плакат.

Девочки не было. Прошло еще две минуты. К подъезду штаба, изо всех сил работая педалями, подкатил велосипедист - долговязый мальчик в сиреневой футболке. Он бросил велосипед у входа, и, расстегивая на ходу кожаную сумку, торопливо взбежал по ступенькам в штаб. Через минуту он вернулся, сел на машину и уехал.

В этот день было еще несколько тревог - Наташа не появлялась. Ее место занял мальчик в сиреневой футболке. У него было очень симпатичное, мужественное, открытое лицо, и он очень хорошо, по всем правилам тренинга, ездил на велосипеде, но, помню, я смотрел на него с неприязнью.

На другой день вечером я зашел в штаб. Там было очень много женщин, и все они были с красными повязками. Было шумно. Меня не сразу поняли - о какой девочке я спрашиваю. Она была одна из многих, кто добровольно, пошел на оборонную работу - в санитарные дружины, в истребительные батальоны, в команды связи. Но судьба девочки была этим женщинам известна: прямое попадание. Здесь, совсем близко, за углом, когда она бежала с очередной телефонограммой. Бомба разорвала ее на куски - так что и хоронить было нечего.

Глаза у женщин оставались сухими, к этому времени они уже разучились плакать. Я не мог сомневаться в достоверности их рассказа, две или три из них видели своими глазами - то, что осталось от Наташи.

И все-таки я не поверил им.

За год я насмотрелся всякого: я шел по трупам и через трупы, я видел искромсанное, растерзанное и поруганное человеческое тело. Но представить себе убитой, мертвой или даже просто неподвижной эту русскую девочку я не мог и не могу до сих пор. Пробую представить, и не выходит. Зажмурю глаза и вижу ее перед собой

- легкую, светловолосую, стройную, маленькую и мужественную, всегда устремленную вперед и только вперед.

Торонто, 2004 г.