Жанна Маргевич - Мои роли

В детстве я очень хотела быть актрисой, но родители отдали меня в спортивную школу. Со временем спорт стал для меня всем, но чтобы не происходило в жизни, я представляла себя в объективе кинокамеры. Себя, играющую ту или иную роль.

В тот день я припозднилась на работе и, вставляя ключи в замочную скважину, мысленно готовилась к скандалу. В последнее время Игорь стал ревнив. Он устраивал сцены на пустом месте с последующим бурным примирением на расшатанном диване.

Толкнув дверь, разочарованно вздохнула: в квартире темно, хотя муж давно уже должен быть дома.

Очередной ненавистный вечер без него… Сидеть, укрывшись пледом и тупо пялиться в телевизор, прислушиваясь к шорохам за дверью. Или бродить по квартире, поминутно высовываясь в окно: вдруг приехал!

Присела на тумбу в прихожей, чувствуя подступающую тоску и задумчиво теребя кожаный ремешок сумки. Интересно, где Игорь? Не говорил, что задержится, командировки не намечались, а мальчишники среди недели муж никогда не устраивал. Странно…

— Абонент отключил телефон или находится в зоне недосягаемости, — во второй раз за день сообщил мне робот.

В отчаянном броске моя сумка полетела на полку, скинув с нее листок. Тот спланировал на пол.

Я заметила крупный почерк мужа.

«Мариша! Милая моя!

У меня большие проблемы — вынужден исчезнуть.

Возможно, к тебе придут и расскажут много скверного. Не верь им! Знай: это подстава! Жорик провернул хитрую аферу, перекинув стрелки на меня. Оправдываться бесполезно — никто не поверит. Выбитые зубы и сломанные ребра для них не аргумент. Мое положение незавидно, учитывая, что Жорик — брат самого Сенина.

Поэтому вынужден затаиться.

Подумал и решил: есть шанс, что все разрулится само собой, а если нет — начну действовать, а пока лучше так.

Не горюй. Не знаю, сколько протяну без тебя.

Люблю, крепко целую.

Твой Игорь».

В первый момент я решила, что это шутка: сегодня первое апреля. Со скептической улыбкой проверила ванную: мужские пенки и лосьоны исчезли, но самое главное исчез контейнер для линз и зубная щетка Игоря. В шкафу я не досчиталась нескольких свитеров — самых любимых.

Неужели, правда! Бред какой-то!

Жаль, рядом не было любимой и единственной подруги Анки, моей жилетки и советчицы.

На следующий день меня разбудил дверной звонок. С трудом разлепила веки после короткого пьяного сна. Кто это? На часах десять — проспала на работу.

Тут я вспомнила о записке и впала в оцепенение.

Звонок трезвонил все настойчивее.

Несмело подошла к глазку: на меня смотрела искаженная физиономия владельца конторы Сенина Юрия Алексеевича, брата Жорика.

Зачем он пришел?

А вдруг… вдруг все уже «разрулилось», и Сенин будет просить прощения у Игоря?

— Подождите минуточку, — крикнула я и поспешила накинуть халат.

Юрий Алексеевич вплыл в помещение хмурый и величественный. Не снимая обуви, он вошел в комнату, гордо уселся на диван и, поправив полы пальто, упрямо уставился на меня.

— Вы, я полагаю в курсе произошедшего.

— Не совсем…. Так в общих чертах, — промямлила я, стесняясь своего помятого вида и перегара.

— Ваш муж украл у меня очень много денег.

— Это не он! — почти крикнула я. — Его подставили. Вот, читайте! — поспешно схватила лежащую на столике записку и сунула в руки Сенину.

Быстро прочитав, он ухмыльнулся:

— Это все неправда. Георгий не мог взять этих денег.

— Юрий Алексеевич, вы ему слишком доверяете. Это он!

— Не-ет, — протянул Сенин. — Понимаете, он физически не мог этого сделать. Деньги из банка забирал Игорь. В банке чек на его имя. Органы легко смогли бы это проверить.

— Игоря били! — почти заорала я. — Прочитайте записку: «выбитые зубы и сломанные ребра».

— Вы хотите сказать, что Жора бил Игоря? — он изумленно поднял брови. — Ваш муж, метр девяносто ростом и сто килограмм весом, был зверски избит моим семидесятикилограммовым братом? Не смешите!

— Он мог бить не сам! — я начинала раздражаться от снисходительно-издевательского тона Сенина.

— Прекратите! — отрезал он, злобно посмотрев на меня. — Хватит выдумывать ерунду! Послушайте меня и не перебивайте, пожалуйста. — Юрий Алексеевич шумно вздохнул и на минуту замолчал. — К сожалению, я не могу обратиться в милицию, и вы это знаете. — Я кивнула. — Эти деньги, как вы понимаете, были обналичены. Они не мои! Это ясно? Их необходимо отдать.