Лариса Капелле - Черная Королева тамплиеров

— В наш век существуют совершенно иные технические возможности, — спокойно возразила Кася.

— Думаешь, они уже не были использованы! — возмущенным тоном почти прошипел Арман. — Фредерик уже приглашал целую бригаду специалистов: спелеологов, геологов, архитекторов, специалистов по архитектуре средневековых замков!

Она только кивнула головой, собственный план действия ей теперь казался достаточно легкомысленным.

— Давай договоримся так. Ты предлагаешь твою расшифровку, я свою, мы сопоставляем, анализируем на месте и только потом действуем. Ты посвятила твою мать в наш план?

— Пока нет, ей хватило последних дней.

— Как знаешь, но мне хотелось бы взглянуть на дверь в реальности, а не только на фотографиях.

— Хорошо, я подумаю, как это устроить, — согласилась Кася.

Они еще поговорили пару минут и расстались.

Утром следующего дня Касю, которая решилась наконец разгрести подходы к дому, окликнул знакомый голос:

— Трудитесь, мадемуазель?

— Тружусь, — улыбнулась она. — Добрый день, Виктор.

— Для кого добрый, а для кого не очень, — откликнулся тот, и только в этот момент Кася заметила, насколько лицо фермера было серьезным и даже встревоженным.

— У вас что-то случилось?

— У нас? Нет, у нас все в порядке. Вот только в деревне происходят очень даже неприятные события.

— Какие?

— Полиция осадила дом Бернара Мишеле.

— Бернара? — вскрикнула Кася.

Почему Бернара? Слегка растерянная вернулась домой, потом, собравшись со скоростью света и крикнув матери, что ей нужно срочно в деревню, завела мотор «Ситроена» и понеслась в Камбрессак. К дому Бернара ее не пустили. Полиция оцепила все вокруг. Кася увидела молодого полицейского, которого уже видела пару раз вместе с комиссаром.

— Комиссар Бернье отправил мне сообщение, мне необходимо с ним поговорить! — кинулась она к нему наперерез.

— Сейчас это невозможно, — ответил ей тот.

— Мне нужно сообщить ему очень важную информацию! — продолжила настаивать она.

— Сообщите потом, — несколько неуверенно ответил тот.

Почувствовав в его голосе колебание, Кася заявила:

— От того, что я ему скажу, возможно, зависит успех операции!

— Тогда говорите, я ему передам, — попытался было тот.

Но не тут-то было, почувствовавшая нерешительность неопытного помощника, Кася ринулась в открывшуюся брешь.

— Я скажу только ему, так что решайте сами! — нагло объявила она.

Тот беспомощно оглянулся, но, увидев, что совета просить ему не у кого, махнул рукой.

— Матье, — позвал он, — проводи девушку к Бернье.

Комиссар стоял за углом соседнего дома и переговаривался по рации.

— Вы что тут под ногами путаетесь? — возмущенно прошептал он. — Кто вас сюда пропустил?

— Ваш помощник, — спокойно ответила Кася.

— Улицу патрулировать отправлю, придурка! Таким идиотам в криминальной полиции делать нечего!

— Он — не идиот! — возмутилась в свою очередь Кася. — Как вам давать мои догадки относительно прошлого Манон, я могу, а как реально участвовать в расследовании, так извините, подвиньтесь!

— Вы понимаете, что здесь стреляют, — прошипел Бернье и вполголоса сказал в рацию: — Отправляйте группу захвата с восточной стороны! Мы его пока здесь отвлечем! Опытный, сволочь. Всю оборону продумал! Как в бункере!

— Я же с вами, в надежном укрытии, — вставила тем временем Кася, наблюдая за бойцами спецподразделения.

— Если он решит выскочить и отстреливаться, никакое укрытие не может быть надежным! — уже более спокойным и поучительным тоном сказал комиссар.

— А вы его возьмете живым?

— Если получится, — уклончиво ответил комиссар, — вернее, если он захочет… Весь вопрос, сколько это все продлится. Думаю, что сдастся он не скоро.

— Тогда у вас есть время все мне рассказать! — нагло заявила Кася. — Я была права относительно прошлого Манон?

— Да, вы не ошиблись. Классическая история. Девочка-бунтарь, решила что-то там доказать, а может, просто влюбилась. Опыта никакого, забеременела, родила в закрытом госпитале. Хотя в начале шестидесятых годов мать-одиночка, или, как их называли тогда, девочка-мать, приравнивалась в падшей женщине, хуже проститутки. Манон была из достаточно обеспеченной семьи, получила хорошее образование, у нее был выбор: или оставить ребенка и покрыть позором семью, или отказаться. Она выбрала второе, или, скорее всего, родители выбрали второе, заставили отказаться от ребенка. Девочка уступила, да и что она могла сделать. После окончания школы порвала все связи с семьей, да и они не настаивали на их сохранении. Уехала в Англию, но отделить себя километрами от собственной совести не получилось. Она так и не смирилась и не смогла себе простить. Поэтому первые запросы на ребенка появились несколько десятилетий назад, когда Манон исполнилось тридцать. Но тогда никаких послаблений не было. Отдала так отдала.