— В наш век существуют совершенно иные технические возможности, — спокойно возразила Кася.
— Думаешь, они уже не были использованы! — возмущенным тоном почти прошипел Арман. — Фредерик уже приглашал целую бригаду специалистов: спелеологов, геологов, архитекторов, специалистов по архитектуре средневековых замков!
Она только кивнула головой, собственный план действия ей теперь казался достаточно легкомысленным.
— Давай договоримся так. Ты предлагаешь твою расшифровку, я свою, мы сопоставляем, анализируем на месте и только потом действуем. Ты посвятила твою мать в наш план?
— Пока нет, ей хватило последних дней.
— Как знаешь, но мне хотелось бы взглянуть на дверь в реальности, а не только на фотографиях.
— Хорошо, я подумаю, как это устроить, — согласилась Кася.
Они еще поговорили пару минут и расстались.
* * *
Утром следующего дня Касю, которая решилась наконец разгрести подходы к дому, окликнул знакомый голос:
— Трудитесь, мадемуазель?
— Тружусь, — улыбнулась она. — Добрый день, Виктор.
— Для кого добрый, а для кого не очень, — откликнулся тот, и только в этот момент Кася заметила, насколько лицо фермера было серьезным и даже встревоженным.
— У вас что-то случилось?
— У нас? Нет, у нас все в порядке. Вот только в деревне происходят очень даже неприятные события.
— Какие?
— Полиция осадила дом Бернара Мишеле.
— Бернара? — вскрикнула Кася.
Почему Бернара? Слегка растерянная вернулась домой, потом, собравшись со скоростью света и крикнув матери, что ей нужно срочно в деревню, завела мотор «Ситроена» и понеслась в Камбрессак. К дому Бернара ее не пустили. Полиция оцепила все вокруг. Кася увидела молодого полицейского, которого уже видела пару раз вместе с комиссаром.
— Комиссар Бернье отправил мне сообщение, мне необходимо с ним поговорить! — кинулась она к нему наперерез.
— Сейчас это невозможно, — ответил ей тот.
— Мне нужно сообщить ему очень важную информацию! — продолжила настаивать она.
— Сообщите потом, — несколько неуверенно ответил тот.
Почувствовав в его голосе колебание, Кася заявила:
— От того, что я ему скажу, возможно, зависит успех операции!
— Тогда говорите, я ему передам, — попытался было тот.
Но не тут-то было, почувствовавшая нерешительность неопытного помощника, Кася ринулась в открывшуюся брешь.
— Я скажу только ему, так что решайте сами! — нагло объявила она.
Тот беспомощно оглянулся, но, увидев, что совета просить ему не у кого, махнул рукой.
— Матье, — позвал он, — проводи девушку к Бернье.
Комиссар стоял за углом соседнего дома и переговаривался по рации.
— Вы что тут под ногами путаетесь? — возмущенно прошептал он. — Кто вас сюда пропустил?
— Ваш помощник, — спокойно ответила Кася.
— Улицу патрулировать отправлю, придурка! Таким идиотам в криминальной полиции делать нечего!
— Он — не идиот! — возмутилась в свою очередь Кася. — Как вам давать мои догадки относительно прошлого Манон, я могу, а как реально участвовать в расследовании, так извините, подвиньтесь!
— Вы понимаете, что здесь стреляют, — прошипел Бернье и вполголоса сказал в рацию: — Отправляйте группу захвата с восточной стороны! Мы его пока здесь отвлечем! Опытный, сволочь. Всю оборону продумал! Как в бункере!
— Я же с вами, в надежном укрытии, — вставила тем временем Кася, наблюдая за бойцами спецподразделения.
— Если он решит выскочить и отстреливаться, никакое укрытие не может быть надежным! — уже более спокойным и поучительным тоном сказал комиссар.
— А вы его возьмете живым?
— Если получится, — уклончиво ответил комиссар, — вернее, если он захочет… Весь вопрос, сколько это все продлится. Думаю, что сдастся он не скоро.
— Тогда у вас есть время все мне рассказать! — нагло заявила Кася. — Я была права относительно прошлого Манон?
— Да, вы не ошиблись. Классическая история. Девочка-бунтарь, решила что-то там доказать, а может, просто влюбилась. Опыта никакого, забеременела, родила в закрытом госпитале. Хотя в начале шестидесятых годов мать-одиночка, или, как их называли тогда, девочка-мать, приравнивалась в падшей женщине, хуже проститутки. Манон была из достаточно обеспеченной семьи, получила хорошее образование, у нее был выбор: или оставить ребенка и покрыть позором семью, или отказаться. Она выбрала второе, или, скорее всего, родители выбрали второе, заставили отказаться от ребенка. Девочка уступила, да и что она могла сделать. После окончания школы порвала все связи с семьей, да и они не настаивали на их сохранении. Уехала в Англию, но отделить себя километрами от собственной совести не получилось. Она так и не смирилась и не смогла себе простить. Поэтому первые запросы на ребенка появились несколько десятилетий назад, когда Манон исполнилось тридцать. Но тогда никаких послаблений не было. Отдала так отдала.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу