Гилберт Адэр - Убийство в стиле

— Ну уж, Эви! — сказал Трабшо, краснея. — Вы же прекрасно знаете, что я просто пошутил.

— С другой стороны, я, — продолжала она, — и вопреки моей репутации неисправимой выдумщицы, немедленно направила мои мысли по более практичному руслу. Отыскав мой старый словарь рифм, я исследовала столбец за столбцом слова, оканчивающиеся на «ss», пока в размышлении не застопорилась на «kiss» [59] поцелуй ( англ. ). . Потому что слово это сразу напомнило мне об эпизоде «Если меня найдут мертвой», про который я упомянула несколько минут назад, — тот, в котором Гарет Найт и Леолия Дрейк одновременно целуют девочку в левую и правую щечки.

Вот и подумайте, не могли бы «SS ON THE RIGHT» быть прежде частью фразы, которая в целом читалась: «Dreik gives her a kiss on the right cheek, Knight on the left» [60] «Дрейк запечатлевает поцелуй на ее правой щеке, Найт на левой» ( англ .). .

Они дружно уставились на нее. Мир, который последние три четверти часа был опрокинут вверх тормашками, теперь медленно перевернулся в нормальное положение тормашками вниз.

— Черт подери! — буркнул Трабшо.

— Ох ты! — вскричала Летиция. — Ну, вы самое оно!

— Какой я тупица! — восторгался Франсэ. — Это же прыгает в глаза! Чистейший Фарджион!

— Моя дорогая Эви, — благоговейно сказал Колверт, — в средние века вас обязательно сожгли бы как ведьму.

— Благодарю вас, Том. Вы так добры.

— Однако есть один ключевой вопрос, на который вы не ответили.

— И какой же?

— Почему Фарджион убил Кору Резерфорд? Вернее, как вы только что дали понять, почему он устроил, чтобы ее убили?

До этого момента романистка, настолько опьяненная силой своей логики, даже и не вспомнила, что фокусом этого дела в конечном счете было убийство ее очень дорогой старой подруги.

— Ах, да, — сказала она скорбно. — Кора, бедная Кора… боюсь, она сочла себя жутко хитрой. Однако ахиллесова пята многих хитрых людей заключается в склонности игнорировать тот факт, что другие тоже бывают хитрыми, причем похитрее них.

Как подтвердит Юстес, она однажды объявила нам, что ее роль в фильме, очень маленькая по сценарию, неожиданно стала куда больше и сочнее. Таинственным образом «взбодрилась», по ее выражению. Чтобы узнать правду полностью, нам опять-таки придется подождать признаний Хэтти Фарджион, но ставлю про заклад мой последний доллар, Кора, которая так и не рассталась с возмутительной привычкой беззаботно совать нос в частные дела своих знакомых, явилась поговорить с Хенуэем, нашла его кабинет пустым, начала по своей врожденной склонности рыскать и шарить и наткнулась на какую-то инструкцию Фарджиона, возможно, ту самую, которую я спасла из мусорной корзинки.

Она мгновенно узнает его почерк, почерк, который распознала бы даже в заглавных больших буквах благодаря всем тем грубым отказам, которые наполучала от него, пока он в конце концов не согласился дать ей эту рольку. И столь же мгновенно уловив скрытое и важнейшее значение этого текста, понимает, что держит в руках непробиваемый козырь, чтобы поторговаться.

— То есть, — сказал Трабшо, — она шантажировала Хенуэя?

— Ну, — уклончиво ответила Эвадна Маунт, — «шантаж» такое некрасивое слово.

— И вполовину не такое некрасивое, как само преступление.

Не дав себя сбить, она продолжала:

— Ну, просто скажем, она объяснила Хенуэю, что не видит весомой причины, почему бы ей не представить такую губительную улику полиции. Скажем еще, что Хенуэй, соображая на ходу, указал ей на ту вескую причину, которую она и выцыганивала. И наконец, скажем, что, если он действительно предложил подкормить или «взбодрить» ее роль в фильме, боюсь, Кора в ее отчаянном стремлении вернуться на экран, просто не могла устоять и заключила сделку с Дьяволом.

То, как она поступила, было дурно, крайне дурно, и, Бог знает, она поплатилась за это. Но она была моей самой старой подругой, а я всегда стою за моих друзей и не собираюсь отвернуться от нее теперь, пусть она и покойница.

— Браво, Эви, — сказал Том Колверт.

— Благодарю вас, Том, ответила она.

Затем голосом несколько осипшим (столь долгим и многословным был монолог, даже для нее) она сказала:

— Да, бедная подружка Кора, ей и в голову не приходило, что она противопоставила себя субъекту, не меньшему исчадию зла, чем любой персонаж в его фильмах. И она никогда не принадлежала к тем, кто умеет держать рот на замке. Фарджион и Хенуэй знали, что не могут на нее положиться. Так же, как шантажист всегда является потребовать еще, что могло воспрепятствовать ей — я просто слышу, как они задают себе этот вопрос — потребовать главную роль во втором фильме Хенуэя? И в его третьем? И в его четвертом? Нет, нет, нет, ей необходимо было заткнуть рот сейчас же.