Так что благодарю вас, Трабшо, — заключила она. — Очень вас благодарю.
— За что вы меня благодарите?
— За то, что вы так откровенны. Откровенны и интересны. Пусть вы еще сравнительный новичок в области «Ищи убийцу!», но вы уже стали подлинным теоретиком.
— Ну, вы знаете, мне не хотелось бы, чтобы вы подумали, будто я не получил от нее огромного удовольствия. Я получил, и огромное, правда, но не такое, как от ваших прошлых.
— Так мило, что вы это сказали. И, право же, вы должны называть меня Эвадной. Мы же старые товарищи и союзники. Или, еще лучше, называйте меня Эви. Отсеките лишнее, э? Вы же так и поступите, так почему не сейчас?
— Эви, — неубедительно сказал Трабшо.
— И могу ли я называть вас… ну, как вас называют ваши друзья?
Детектив пыхнул трубкой.
— Боюсь, их немного осталось. Но если вы про мое имя, так оно Юстес.
— Юстес? Боже, боже, боже, я совершенно не вижу вас Юстесом.
— Вот и я тоже, — буркнул Трабшо. — Но что поделать. Такое имя мне дали, оно значится в моей метрике, и это имя, если я слышу его у себя за спиной на улице, заставляет меня оборачиваться. Чего, откровенно говоря, теперь не случается никогда.
Эвадна Маунт отвела несколько секунд на его созерцание.
— Послушайте, Юстес, — сказала она, сверившись со своими наручными часами, — у вас что-нибудь на этот вечер назначено?
— У меня? — ответил он уныло. — Я редко чем занят по вечерам.
— То есть вы в Лондоне не по какой-то особой причине?
— Я теперь живу в Лондоне. Купил половину двухквартирного дома в Голден-грин.
— Неужели? Расстались с этим коттеджем на Дартмурской пустоши?
— Продал его и переехал шесть-семь лет назад. Понимаете, мне стало совсем одиноко после смерти старины Тобермори. Вы помните моего слепого лабрадора, которого пристрелили на пустоши?
— Конечно, конечно, помню. Так значит, сегодня вы никуда не собираетесь?
— Никуда.
— Так почему бы вам не присоединиться ко мне? Э? Старых времен ради?
— Присоединиться к вам? — повторил он за ней. — Я что-то не понимаю.
Эвадна Маунт ввинтила свою внушительную фигуру в беззащитный маленький стул.
— Так уж вышло, что для меня это особый вечер. Вечером в «Хеймаркете» — в «Королевском театре» в Хеймаркете — дается большое благотворительное гала-представление в пользу «Сирот Ист-Энда». Там будет весь Лондон, — произнесла она, сознательно смакуя клише. — Бобби Хоуз, Джек и Сисели, «Вестерн бразерс», двухтонная Тесси О’Ши и не знаю кто еще, и все вносят свою лепту бесплатно. В конце-то концов, благороднее ничего не придумать. Я — одна из авторов, состряпала коротенькую штучку для поднятия занавеса, мини «Ищи убийцу!», и вы никогда не догадаетесь, кто играет Алексу Бэддели.
— Кто же?
— Еще одна ваша прежняя знакомая. Кора.
— Кора? — повторил озадаченный Трабшо.
— Кора Резерфорд. Не говорите, будто вы ее забыли.
Еще несколько секунд он напрягал мозг. Затем воспоминания так и нахлынули.
— Кора Резерфорд! Ну конечно же! Понимаю. Она тоже была гостьей в ффолкс-Мэноре, ведь так?
— Верно.
— Значит, вы по-прежнему неразлучны?
— Ну, нет… Честно говоря, я почти не виделась с Корой, пока этот спектакль не свел нас снова вместе. Ну, мы иногда устраивали треп в трубку, но вот сверить часы нам как-то все не удавалось. Когда я свободна, она занята, когда она свободна, занята я. Впрочем, вы же знаете присловье: наши лучшие друзья не те, кого мы видим чаще всего, а те, кого мы знаем дольше. В том, что действительно важно, мы все еще товарищи грудь в грудь.
— Угу, — протянул Трабшо, на чей вкус выбор слов романистки был слишком уж ярко плотским. Он задумчиво повторил имя и фамилию: — Кора Резерфорд… Правда, — продолжал он, — я никогда не был любителем фильмов, даже когда Энни была жива. Мы ходили на них вместе, так как ей они нравились, пусть мне и нет. Не могу сказать, что я много слышал о ней в последнее время. Про Кору Резерфорд, имею я в виду. Она не ушла на покой?
— О нет, — сказала Эвадна Маунт. — Кора все еще упорно держится на плаву. Собственно говоря, она позвонила мне на днях, что заполучила роль в совершенно новом фильме. Впрочем, между нами говоря, она воображает себя своего рода отшельницей, которую иногда видят порхающей на Бонд-стрит, будто какой-нибудь экземпляр редчайшего вида экзотических пернатых, — редко наблюдаемая кинозвезда! — Романистка снисходительно посмеялась эксцентричности своей подруги. — Все это довольно нелепо, знаете ли, так как, насколько я слышала, она все так же бывает повсюду. Но если это помогает Коре стареть безболезненно, воображая себя английской Гарбо, кто я такая, чтобы испортить ей это развлечение?
Читать дальше