Гилберт Адэр - Убийство в стиле

— Уверяю вас, я вполне серьезна, смертельно серьезна. Какой смысл составлять этот список, если он не будет исчерпывающим и беспристрастным? Мы с Юстесом самые первые услышали из собственных уст Коры о новой находке. И пусть даже весь этот день мы все время находились в поле зрения друг друга, а к тому же нас — как всего лишь посетителей, если не сказать наглых вторженцев, — к съемочной площадке и близко не подпускали, тем не менее мы физически находились возле места преступления и вполне могли бы совершить его поодиночке или в сговоре, при помощи какой-то хитрейшей манипуляции. Такое вот невозможное преступление, о которых вы читаете в антологиях.

— Хорошо, мисс Маунт, будь по-вашему, если вы настаиваете. Вы с мистером Трабшо — подозреваемые номер первый и второй. Теперь не перейти ли нам к делу? Третьим подозреваемым, а что касается меня, то и первым в точном смысле слова, должен быть этот Рекс Хенуэй. В конце-то концов идея принадлежала ему.

— А! Но разве вы не видите, инспектор, что, если только я не крайне ошибаюсь, самый факт, что Хенуэй режиссерски предложил Коре выпить из фужера лимонад, оказавшийся отравленным, служит ему алиби.

— Алиби? Как так? Это же прямая противоположность алиби.

— Вовсе нет, — возразила она. — Просто слышу, как он может прореагировать на подобное ваше обвинение. «Мой дорогой инспектор, — продолжала она, колдовски воспроизводя ограненные гласные режиссера, — планируй я на самом деле убить милую бедняжку Кору, вы полагаете, я бы сказал ей — причем, заметьте, публично, — чтобы она выпила из бокала, который, как я уже знал, содержал отраву?»

— Хм, — сказал Колверт, поглаживая щеку, на которой почти не было заметно следов огрубляющих забот бритвы, — я понимаю ваш довод…

Теперь настал черед Трабшо заговорить:

— Погодите-ка, — сказал он. — Да, Эви очень проницательно указала, что серьезно рассматривать нам нужно заметно меньше подозреваемых, чем первоначальные сорок два. Шапки долой перед ней, даже хотя, — добавил он чуть-чуть не слишком галантно, — вы или я сам пришли бы в конце концов к этому выводу. Но есть кое-что, о чем она словно бы забыла.

— О? — сказала Эвадна. — И что же это, дозволено ли мне спросить?

— Ну конечно, я не претендую, будто хорошо знаю киношников, но зато с убийцами опыт у меня большой. Так вот, кто-то, лелеющий предумышленное намерение убить, вполне мог явиться на место своего намеченного преступления с пистолетом, револьвером или даже с ножом, спрятанным на нем в надежде, что возникнет удобный момент для совершения преступления. Но яд? До самого перерыва и вопроса не вставало о том, что Кора будет пить из фужера. Неужели вы двое серьезно думаете, будто ее убийца расхаживал последние дни по павильону — с того момента, как они начали снимать этот проклятый фильм — с фляжкой отравы в кармане? Э? И где они могли надеяться раздобыть такую фляжку за два или около того часа, которые миновали между тем, как Хенуэй обрел свою новую идею и как Кора проглотила яд? Ответьте-ка мне.

Брови Колверта подтвердили логичность довода старшего инспектора.

— Д-а-а, бесспорно, это еще один момент, который нам следует учесть.

— Еще бы, — сказал Трабшо. — А это значит, что Хенуэй остается вашим подозреваемым номер один.

— Ладно, — сказал Колверт, — итого нам известны трое. Вы двое и Хенуэй. Кто-нибудь еще, по-вашему?

— Филипп Франсэ, — рекомендовала Эвадна Маунт.

— А это вообще кто?

— Французский кинокритик.

— Все ясно. Я и сам критиков не очень жалую. Ничего не делают, только критикуют.

— Один из величайших поклонников Фарджиона, пишет о нем книгу, то есть так он утверждает. И в Элстри он, чтобы наблюдать за съемкой фильма. Кроме того, должна вам сказать, он по собственному приглашению подсел за столик к Юстесу, Коре и ко мне в буфете. Так что он знал про фужер все.

— А предположительный мотив?

— Вот так прямо, Том? — сказал Трабшо. — Мы впервые увидели этого малого не далее как два-три часа назад. Оставьте шанс нам, старым рецидивистам.

— А ваше мнение, мисс Маунт?

— В этом я должна согласиться с Юстесом. Правда… правда, было кое-что…

— Кое-что?

— У меня было такое чувство, — ответила она, на мгновение задумавшись. — Даже не наитие. Ничего, что стоило бы сообщать. Во всяком случае, пока.

— Вот так. У нас теперь есть четверо подозреваемых. Кто еще?

— Я.

Вздрогнув от неожиданности, все обернулись и увидели Летицию Морли.

— Вы, мисс? Вы признаетесь, что вас следует подозревать?