Александр Бондарь: Железный Крест

Головень покраснел ещё больше, его круглая голова с оттопыренными ушами (за которую он и получил кличку) закачалась, и он ответил грубо:

- Помалкивайте-ка лучше... Кулацкие недобитки... Дождётесь, что я вас из дома повыгоню.

После этого мать как-то съёжилась, осела и выругала глотавшую слёзы Машу:

- А ты не суйся, дура, куда не надо, а то ещё и не так попадёт.

После ужина Маша забилась к себе в сени, улеглась на груду соломы за ящиками, укрылась материной поддёвкой и долго лежала не засыпая.

Потом к ней пробрался Шмель и, положив голову на плечо, взвизгнул тихонько.

- Что, дружок, досталось сегодня? - проговорила сочувственно Маша. - Не любит нас с тобой никто... ни Машу... ни Шмельку... Да...

И она вздохнула огорчённо.

Уже совсем засыпая, она почувствовала, как кто-то подошёл к её постели.

- Машенька, не спишь?

- Нет ещё, мам.

Мать помолчала немного, потом проговорила уже значительно мягче, чем днём:

- И чего ты суёшься, куда не надо. Знаешь ведь, какой он аспид... Всё сегодня выгнать грозился.

- Уедем, мам, отсюда. А?

- Эх, Машка! Да я бы хоть сейчас... Но разве проедешь теперь? Пропуски разные нужны, а потом и так - кругом вон что делается... Да и куда ехать?

...В сенцах темно. Сквозь распахнутую дверь виднеются густо

пересыпанное звёздами небо и краешек светлого месяца. Маша зарывается глубже в солому, приготавливаясь видеть продолжение интересного, но не досмотренного вчера сна. Засыпая, она чувствует, как приятно греет шею прикорнувший к ней верный Шмель...

...В синем небе края облаков серебрятся от солнца. Широко по полям жёлтыми хлебами играет ветер. И лазурно спокоен летний день. Неспокойны только люди. Где-то за тёмным лесом протрещали раскатисто пулеметы. Где-то за краем перекликнулись глухо орудия.

Между тем Головень ходил злой. Каждый раз, когда через деревеньку проходил красноармейский отряд, он скрывался где-то. И Маша поняла, что Головень в самом деле дезертир.

Как-то бабушка послала Машу отнести Головню на сеновал кусок сала и ломоть хлеба. Подбираясь к укромному логову, Маша заметила, что Головень, сидя к ней спиной, мастерит что-то. "Автомат! - удивилась Маша. - Вот так штука! Зачем он ему?"

Головень тщательно протёр затвор, заткнул ствол тряпкой и запрятал автомат в сено.

Весь вечер и несколько следующих дней Машу разбирало любопытство посмотреть, что за там за автомат: "Советский или немецкий? А может, там и наган есть?" При этой мысли у Маши даже дух захватило, потому что к наганам и ко всем носящим наганы она проникалась почтительным, боязливым уважением.

Как раз в это время утихло всё кругом. Красная Армия ушла, немцы ещё не появились. Тихо и безлюдно стало в маленькой кубанской станице, и Головень начал покидать сеновал и исчезать где-то подолгу. И вот как-то под вечер, когда лягушиными песнями зазвенел порозовевший пруд, когда гибкие ласточки заскользили по воздуху, и когда бестолково зажужжала мошкара, решила Маша пробраться на сеновал.

Дверца была заперта на замок, но у Маши был свой ход - через курятник. Заскрипела отодвигаемая доска, громко заклохтали потревоженные куры. Испугавшись произведённого шума, Маша быстро юркнула наверх. На сеновале было душно и тихо. Она пробралась в угол, где валялась красная подушка в перьях, и, принявшись шарить под крышей, наткнулась на что-то твёрдое. "Приклад!"

Но в этот самый момент она вдруг услышала, как торопливо задвигался замок снаружи. Маша положила автомат на место, привалив его сверху соломой. После чего, не теряя времени, она полезла обратно.

На улице, едва свернув за угол, Маша столкнулась с Головнём.

- А ты что тут делаешь? - удивился он.

Маша открыла рот, чтобы соврать что-нибудь, но Головень вдруг остановился, оглядел её и молодецки присвистнул.

- Что, Машка, - сказал он. - Пойдём ко мне на сеновал - я тебе покажу интересное...

- Чего это я там не видела, у тебя на сеновале? - Маша на всякий случай отступила назад.

- Да ты не боись. Я с девками обращаться умею.

Он подошёл и, схватив Машу двумя руками, поцеловал её крепко в губы. Маша вырвалась и с силою плюнула ему в лицо.

Головень остановился на месте. Он весь позеленел в один миг.

- Убью, сука! - прошептал он.

Маша бросилась в сторону и пустилась через огороды. Выбежав через калитку на улицу, она оступилась в канаву и, когда вскочила, то почувствовала, как рассвирепевший Головень вцепился ей в юбку.

"Убьёт! - подумала Маша. - Ни мамы, никого - конец теперь". И, получив сильный тычок в спину, от которого чёрная полоса поползла по глазам, она упала на землю, приготовившись получить ещё и ещё.