Владимир Колабухин - Дознание Феррари (сборник)

Бес кивнул:

– Он самый. Жаль, что там же не прикончил его. Может, сейчас провернуть это дело?

– Нет, – протянул Профессор. – Мне интересно, что он здесь вынюхивал. Приведи-ка его сюда.

Бес опять кивнул, вышел из комнаты.

– Ты думаешь, этот журналист для нас опасен? – спросил Шеф. – Может, просто влюблённый дурак, вот и припёрся за Натальей.

– Когда он успел влюбиться? – Профессор потянулся за своим бокалом. – Не было у Натальи никого, я знаю.

– Тогда зачем он здесь?

– А ты и не понял? Он коллега тех газетных писак, которых нам пришлось убрать накануне. Видно, почуял неладное, вот и рыщет…

– Что же делать? По-моему, Бес прав: надо избавиться от парня! Так же тихо и чинно.

Профессор, не торопясь, пригубил вино:

– Ещё один труп?.. Это уже перебор – тишины не получится. В угрозыске не дураки сидят… Попытаюсь сам поговорить с парнем, так вернее.

Шеф задумчиво склонил на бок голову, нервно почесал за ухом.

– Главное, надо узнать, зачем он к нам пожаловал и имеет ли связь с ментами.

– Понятное дело! – усмехнулся Профессор. – Это мы узнаем. А пока – оставь меня наедине с ним.

– Возьми хотя бы Беса за компанию. Для надёжности.

Профессор снисходительно усмехнулся:

– Сам справлюсь, Жоржик.

Шеф залпом осушил бокал, коротко буркнул:

– Ну что ж… Под твою ответственность!

Круто развернувшись, он пошёл к двери и на пороге чуть не столкнулся с Глазуновым. Посторонился, оглядел его с головы до ног, зло бросил Бесу:

– Развяжи мужика, и – топай за мной.

Бес недоумённо вскинул брови, но поспешил выполнить приказ – ножом перерезал на запястьях пленника жёсткие путы, затем плотно прикрыл за собой дверь.

Глазунов с облегчением вывернул из-за спины затёкшие руки, потёр их и сразу почувствовал, будто тысячи мелких иголок впились в онемевшие ладони.

– Проходите, батенька, садитесь.

Глухой хрипловатый голос, неожиданно ворвавшийся в уши Глазунова, заставил его переключить внимание на другое: в углу большой продолговатой комнаты, где он оказался, у неплотно зашторенных окон, в глубоком мягком кресле перед шахматным столиком сидел одетый с иголочки чем-то знакомый человек. Верхний свет в комнате был отключён, лишь переливалось огнём изящное хрустальное бра на стене справа от столика.

Глазунов прошёлся по ворсистому ковру, покрывавшему пол, опустился в кресло напротив этого человека и увидел его большие умные глаза за стёклами очков в модной оправе, крупный нос, аккуратно подстриженную клинышком бородку… В первое мгновение он не поверил себе: Верховский Вячеслав Андреевич, заведующий кафедрой химико-технологического института!

Глазунов невесело покачал головой…

– Что, узнали меня? – усмехнулся Верховский. – Ну и как, нашли свою Наташу?

– Конечно, человек – не иголка.

Верховский с любопытством посмотрел на него.

– Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, – улыбнулся он.

Глазунов насторожился.

– Надеюсь, вы понимаете, что совершенно не случайно так обошлись здесь с вами. У нас не любят, когда чужие люди суют нос, куда не следует, – всё так же мягко продолжал Верховский. – Так что давайте обо всём откровенно… О чём вы говорили с Любимовой?

– С кем? – удивился Глазунов.

Верховский понимающе кивнул:

– Я веду речь о Наташе… И вот вы нашли её. О чём говорили?

– Вообще-то ни о чём, – решил поосторожничать Глазунов.

– Не крутите, молодой человек, – угрожающе понизил голос Верховский. – Не пытайтесь выгораживать её. Подумайте о себе. Ведь теперь от нас вам просто так уже не уйти.

Глазунов и сам не обманывался в этом. И потому не сдержался:

– Да! Потолковали о многом.

– И обо мне?

– В том числе…

– Что же она рассказала?

– Всё, чтобы считать вас преступником.

– Ну, вот… – расслабился Верховский. – Спасибо за откровенность. А в чём обвиняете?

Глазунов почувствовал, как от гнева всё закипает в его груди:

– У меня недавно погибли друзья…

– Да, знаю. И вы, конечно, не поверили в случайность такой потери?

– Не поверил.

– Связали её с теми автогонками, которые устроили для вас наши парни, и с тем, что обо мне рассказала Наталья?

Глазунов помедлил с ответом, понял, что является для Верховского главным. Но и Ваньку валять перед таким зубром было бы, как он понял, пустым делом. Поэтому ответил коротко и откровенно:

– Да.

– Похвально, похвально. Отдаю должное вашей сообразительности. Полиция тоже так считает?