Андрей Анисимов - Проценты кровью

Мысли Петра Григорьевича прервало странное движение на пассажирском кресле. Машина укачала Назарову, и она, задремав, пристроила голову на плечо водителя. Ерожин улыбнулся и наклонился, чтобы девушке было удобнее. Через час они уже пролетели Валдай и неслись к Вышнему Волочку. У поста Петр Григорьевич притормозил, и Таня проснулась.

– Извините, я нечаянно, – смутилась девушка, поняв, что задремала на плече водителя.

– Вы, Татьяна Юрьевна, мне вовсе не мешали, – не замечая смущения пассажирки, успокоил Ерожин.

– И давно я так сплю? – тихо поинтересовалась Назарова.

– Ерунда. Километров двести, – сообщил Петр Григорьевич.

– А мне сон снился, – зевнула Таня и сладко потянулась.

– И что же тебе снилось?

– Даже смешно рассказывать.

– Посмеемся вместе. До Москвы еще часа три, – ответил Петр Григорьевич.

– Мне снилась широкая и красивая река. И на ней лодка с парусом. Я стояла на берегу, и мне очень хотелось в лодку. И вдруг лодка повернулась и поплыла ко мне.

– И в ней, конечно, принц! – предположил Ерожин.

– Не угадали. В лодке оказались вы с Суворовым, – рассмеялась Таня. Суворова она добавила. Приснился ей только Петр Григорьевич. Но девушке не захотелось признаться, что ей очень хорошо рядом с Ерожиным в машине. «Как жалко, что мы так быстро приедем, – пожалела Таня и подумала: – Все-таки в нем, правда, что-то есть». Не зря рассказывают легенды о похождениях Ерожина. После гибели Сережи она впервые обратила внимание на другого мужчину.

– В Москве у вас тоже дети? – как бы невзначай, поинтересовалась пассажирка. Они выбрались из Вышнего Волочка, и Петр Григорьевич снова утопил педаль в пол.

– Нет у меня в Москве детей. У меня жена – ребенок, – сказал Петр Григорьевич и вспомнил о Наде.

– И сколько же лет вашему жене-ребенку? – спросила Назарова, скрывая разочарование.

– Наверное, такая же, как ты. Тебе сколько лет? – Ерожин обогнал допотопную «Волгу» и с трудом увернулся от джипа, который несся навстречу с жуткой скоростью.

– Ух! – выдохнула Назарова. Ей показалось, что сейчас они столкнутся. – У женщин не принято спрашивать о возрасте.

– У женщин да, у коллег можно, – возразил Ерожин.

– Тогда двадцать четыре, – призналась Таня.

– Ты на два года старше моей жены, – усмехнулся Петр.

– Выходит, я для вас стара, – притворно вздохнула Назарова.

– Выходит, что так, – согласился водитель.

Они пересекли Волгу и въехали в Тверь. Трасса цепляла лишь окраину Твери и уходила на объездное кольцо. Табличка с указателем города напомнила подполковнику калининские курсы. Здесь и брала начало долгая история, завершившаяся выстрелом на поле гольф-клуба.

«Жизнь движется кругами», – подумалось Петру Григорьевичу. Калининский круг пробежал через Азию и привел к семье Аксеновых. Туда же привело и давнее дело Кадкова. Не попади он тогда к Грыжину, не было бы и Нади. Он вспомнил свой первый танец с удивительной блондинкой и ее образ, являвшийся к нему в больничную палату после ранения. Снова страх за жену закрался в сердце «Там не достанет», – успокоился Ерожин. Надю он отправил под крыло Марфы Ильиничны.

– А я любила Крутикова, – вдруг сказала Таня. Ерожин удивленно посмотрел на девушку:

– Сережу?

– Вы его помните! – обрадовалась Назарова.

– Конечно, помню. Он обожал стихи, – ответил Петр.

– Сережа мне о вас очень много рассказывал. Он все ваши дела изучил, – грустно сообщила Таня.

Звонок мобильного телефона оборвал воспоминания.

– Петя, ты где? Я так скучаю, – услышал Ерожин голос жены.

– Пилю, моя милая, – ответил супруг.

– Опять пилишь? Откуда и куда?

– Из Новгорода в Москву. Скоро буду дома. – Ерожин сбавил скорость. Рулить одной рукой, когда летишь под сто восемьдесят, опасно.

– Ты один? – спросила Надя.

«Собачье у девчонки чутье», – подумал Петр Григорьевич.

– Нет. Со мной очень симпатичная девушка.

– Я так и знала, – притворно сердитым тоном упрекнула жена.

– Не ревнуй. Она младший лейтенант и помогает нашему делу, – заверил Петр.

– Раз оправдываешься, значит, виноват. Ты мой родной бабник. Как я хочу домой! Кончай скорей свое расследование. Сын у тебя симпатичный.

– Гляди, не влюбись в отпрыска. Я помню, как он в твою сторону поглядывал, – пригрозил муж.

– Он ребенок. После тебя разве влюбишься? Целую. Звони почаще.

Петр улыбнулся и убрал телефон в карман. За окнами потянулись дачные поселки. Они въехали в Московскую область. Ограничивающие скорость знаки стали попадаться у каждой деревни. Ерожин потащился девяносто. После ста восьмидесяти скорость девяносто километров в час казалась черепашьей. Таня молчала. Она поняла, что завидует молодой жене московского следователя и не хочет себе в этом признаваться. К Москве подъехали в сумерки. Ерожин посмотрел на часы. От новгородского «трактира» до Кольцевой они добрались за четыре часа и двадцать пять минут. В город Петр Григорьевич заезжать не стал, а свернул на Кольцевую автодорогу и понесся на восток. Самолеты в Самару должны были улетать, по мнению подполковника, из Домодедово. Таня смотрела в окно. По современной московской Кольцевой она никогда не каталась, и трасса поразила ее своими масштабами. Ни в Санкт-Петербурге, ни тем более в Новгороде ничего подобного ей видеть не довелось. Через сорок минут они прибыли в аэропорт.