* * *
Петра Григорьевича Ерожина в таком раздраженном и пакостном состоянии окружающие наблюдали редко. Подполковник обычно скалился своей улыбкой добродушного хищника и ко всем событиям относился с легкой иронией. Сегодня с утра, появившись в офисе, он сидел мрачнее тучи. Телефон обрывался и Грыжин устал выдумывать причина мнимого отсутствия директора сыскного бюро. Ерожин к телефону подходить не желал. И лишь, когда Иван Григорьевич сообщил, что Федоренко звонит третий раз, сыщик соизволил передать, что сам наведается к нему после обеда.
Вчера вечером подполковник имел продолжительный телефонный разговор со Шмаковым. Валентин Андреевич поделился с ним результатом первого допроса Елизаветы Груздь. Было ясно, что девица рассказала, все, что знала. Она действительно собралась на Кипр, чтобы там встретиться с Владимиром Игнатовичем Сазоновым. Любовник выдал ей деньги, проинструктировал, как их замаскировать в одежде, и даже устроил репетицию. Это было несколько дней назад. До вылета, он посоветовал Лизе пожить у родителей. Сазонов предупредил, что проводит возлюбленную, но подходить к ней во время посадки не будет. «Я покажусь тебе на глаза, но ты не должна никак реагировать» – Предупредил он девушку. Груздь призналась, что ждала его появления, но после истории с паспортом, обо всем забыла. При допросе присутствовал и полковник Бобров. Того интересовали подробности связанные с квартирой на Сиреневом бульваре, поскольку там был обнаружен труп. Шмаков не стал на эту тему распространяться, порекомендовав Ерожину, связаться с Бобровым напрямую. Но Никите Васильевичу Ерожин звонить не стал. Тот продолжал злиться на сыщика. Петр Григорьевич боялся сорваться и наговорить дерзостей.
– Для меня будет сегодня работа? – Глебу надоело сидеть без дела, и он решился заглянуть в кабинет.
– Вы можете не доставать меня, или я должен вам утирать сопли? – Зло отрезал сыщик, и помощник быстро ретировался.
Раздражение шефа имело под собой почву. Обычно Ерожин доверялся своей интуиции, и она его не подводила. Но на этот раз засомневался. Вчера сыщик целый день уделил Мятишкину. Сперва он думал, что безобидный пьяница стал обыкновенной пешкой в игре матерых аферистов. Исчезновение Александра Леонидовича, подполковник объяснял просто. Мятишкин не нужен и его убрали. Но что-то насторожило подполковника. Он вспомнил свою встречу нос к носу в подъезде пятиэтажки на Сиреневом бульваре. По радостному лицу Александра Леонидовича, можно было сделать вывод, что пьянице повезло больше других посетителей Веселого. Скорее всего он в квартире Натана побывал. Теперь Ерожин знал, что это так и было. Трудно себе представить, что человек совершивший убийство станет сиять от счастья. Но с другой стороны, если это убийство заранее спланировано и удалось, почему бы не радоваться? Надо только признать, что под личиной улыбчивого алкаша прячется отпетый негодяй. Петр Григорьевич решил прояснить для себя образ этого человека.
Он с утра отправился на Красную Пресню и сумел разыскать несколько бывших сослуживцев, помнящих Александра Леонидовича по работе в Четвертом управлении. Выслушав их воспоминания, поехал на Коммунистическую и поговорил со всеми, кто мог наблюдать Мятишкина в последнее время. Затем посетил сестру Александра Леонидовича и даже сумел эту неприветливую женщину разговорить. Вся собранная информация хорошо укладывалась в прежнюю схему Ерожина. Бесхитростный пьющий Мятишкин представал добродушным и безобидным неудачником. «Но факты упрямая вещь» Эта банальная мысль продолжала мучить Петра Григорьевича. А факты настораживали. Мятишкин открыл на себя фирму с «ограниченной» ответственностью. Снял со счета тридцать пять миллионов рублей и исчез. В квартире, где убили Натана он побывал первым. На конверте и письме Веселого найдены отпечатки его пальцев. Улик вполне достаточно даже для суда.
Мятишкин занимал странное место в империи Веселого. В альтруизм покойного Натана Марковича, Ерожин не очень верил. По словам коллег Мятишкин в офисе больше времени торчал без дела, а зарплату Натан ему платил вполне приличную. Ерожин, во времена своей казенной службы, имел дело с наркоманами и алкашами. Он прекрасно знал, что побороть в себе наркотическую зависимость, почти невозможно. По рассказам он о таких примерах слышал, но на своем опыте убеждался в обратном. Сыщик видел немало алкоголиков, которые зашивались, годами не брали в рот спиртного, но в конце концов, все равно срывались. Мятишкин не был из их числа. Он не завязывал, не зашивался, а по словам сестры, принимал по сто граммов за ужином, и позволял себе грамм триста за воскресным обедом. Значит, человек мог себя конторлировать. А для этого требовалась воля.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу