Андрей Анисимов - Невеста Христова

– Выходит, Ерожин попал в яблочко. – Усмехнулся Грыжин: – Нюха у Петра не отнимешь. А как насчет остальных?

– Про остальных сразу ничего сказать не могу. Когда иностранцы приезжают с частными визитами, МИД ими не занимается. И только в том случае, если происходит ЧП, сведения попадают к нам.

– И какие шаги вы предпринимаете?

– Запрашиваем органы.

– Ясно. Но ты выразился, что про остальных сразу сказать не можешь. – Напомнил Грыжин: – А если не сразу?

– Могу попробовать выяснить через консульскую службу, пересекали ли эти господа российскую границу и выехали ли они потом из страны. Сам понимаешь, канитель.

– Не останусь в долгу. А это тебе за сегодняшнее беспокойство. – И Грыжин добыл из портфеля бутылку любимого армянского коньяка и выставил на стол.

– Что ты? Что ты? – Заволновался Колмыкин. У нас так нельзя.

– Зато у нас можно. У тебя в ведомстве, вижу, со времен Усатого правила не изменились…

– Да, у нас с этим строго. – Шепотом признался старый дипломат и быстро спрятал бутылку в шкаф.

Довольный результатами своей поездки в МИД, отставной генерал вернулся на Чистые Пруды. В бюро он застал Надю. Глеб отсыпался после дежурства в квартире компьютерного гения, а Ерожин еще не вернулся из Краснодара.

– Вам Тимофей Николаевич три раза звонил. Кажется, что-то серьезное.

– Почему это тебе кажется, Надюха? – Снимая плащ, осведомился Грыжин.

– Он сначала Петра спрашивал. Я сказала, что Петя еще не вернулся. Тогда он хотел вас. А вас нет. Просил, когда появитесь, срочно позвонить ему на работу.

Грыжин уселся за свой стол, раскрыл телефонную книжку и набрал номер Волкова:

– Привет, Тимофей. Чего шум поднял? Наша краля отыскалась?

– Да, Иван Григорьевич. Ее настоящее имя Любовь Анатольевна Крестова.

– И где живет эта сучка, адресок дашь?

– На Новохимкинском кладбище… И не живет, а покоится. Номер ее захоронения тысяча сто девяносто шестой. Первая линия третья аллея.

Грыжин от неожиданности крякнул:

– И давно она там, голубушка?

– Без малого три года. Когда Петр Григорьевич вернется, пусть сразу заедет ко мне.

– Прибежит Петро. Сюрпризик ты ему приготовил смачный. Грыжин положил трубку и отсутствующим взглядом обозрел кабинет.

– Что-нибудь, случилось, Иван Григорьевич?

– Наша невестушка покойница. Вот что случилось. – Ответил генерал и неожиданно расхохотался.

– Что вы смеетесь? – Испугалась Надя. Сообщение Волкова ей вовсе не показалось комичным.

– Я представил, как эти петушки объяснялись в любви праху, и не сдержался…

Надя кивнула, но глаза у нее оставались испуганными.

– Ну, не прав. История и впрямь жутковатая. Прости старого дурака. – Повинился Иван Григорьевич: – Ты, Надюх, не расстраивайся, а лучше позвони на мобильный мужа и обрадуй его известием. А я, пожалуй, приму десять капель. Надо же невестушку помянуть.

29 октября 2004 года

Звонок Нади застал Ерожина в аэропорту. Вылетая накануне ночью, он оставил свой «Сааб» на платной стоянке. Ерожин предполагал прилететь в Краснодар ранним утром, поговорить с архитектором и дневным самолетом вернуться назад. Но рейс отменили, и ему пришлось гулять по Краснодару еще сутки. В результате в Москве он оказался двадцать девятого октября в семнадцать десять.

Выбравшись из здания аэропорта, он сразу двинул на стоянку. Его иномарка, припорошенная листьями, сиротливо дожидалась в дальнем углу. Петр снял дворник, сгреб им влагу со стекла и уселся за руль. Перед тем, как тронуться с места, он решил позвонить домой, и понял, что после разговора с архитектором так и не включил мобильник. И не успел его включить, как раздался звонок. Надя отругала мужа за забывчивость и сообщила последние новости. Поговорив с женой, он откинул голову на подголовник и минут десять просидел без движения. Наконец, переварив сообщение, рванул с места. Долетев до Москвы, у первого же светофора позвонил на Петровку:

– Тимофей, ты еще на месте?

– Пока на месте, товарищ подполковник. Но рабочий день закончился.

– Ничего, товарищ подполковник, задержись немного.

– Я вас жду…

– Не вас, а тебя. – Поправил Ерожин и, не дотерпев до зеленого сигнала, вывернул на осевую. В шесть вечера добраться до любого места в Москве – задача со многими неизвестными. Петр решил ехать через центр и угодил в получасовую пробку. Пятьдесят километров от Домодедова до Кольцевой он преодолел за двадцать три минуты. Оставшиеся пятнадцать тащился два с половиной часа. Но Тимофей его дождался: