Андрей Анисимов - Невеста Христова

– Может, она сама под машину бросилась? Неразделенная любовь и все такое. – Долетел до Вадима голос следователя и ответ одной из женщин, с которыми он беседовал:

– Господи, она замуж собиралась. Такая счастливая бегала…

– Вот и добегалась. Машин-то ночью нет, как ее угораздило…

Ключицын тряхнул головой, раскрыл свой чемоданчик и принялся за работу. Эта была первая насильственная смерть в его профессии, и она выглядела вовсе не так, как он себе представлял. На страшные, изувеченные бандитами жертвы девушка у медицинского центра на Каширке вовсе не походила.

10 Июля 2004 года

«Любимая, мы проговорили всю ночь, а я пришел на работу и чувствую, что не досказал главное… У тебя бывало так, ты чувствуешь себя одной во всей вселенной. Понимаешь, любимая, у тебя все есть. Есть машина, деньги, даже какая-то власть над людьми, а ты один. От этого жуткого одиночества хочется выть. Выть как волк на луну. Потому что когда ты одинок, все это не нужно. Не нужны деньги, не нужна власть. Даже собственный успех кажется абсурдом. Все обман, потому что ты ни с кем не можешь все это разделить. А еще страшнее, когда ты одинок вдвоем. Человек живет рядом с тобой, а ты все равно один. Мне говорят, а долг перед семьей, перед ребенком? Все это пустые слова. Можно исполнять этот долг, не испытывая ничего, кроме скуки. Делиться деньгами нетрудно. Хочется делиться душой. Понимаешь меня, любимая? А делиться душой возможно только с родным близким существом, которое понимает любой твой порыв. Радуется твоей радости и сочувствует твоей боли. Я счастлив, что нашел в тебе такое существо. Люблю тебя и молю Бога, чтобы он быстрей соединил нас».

12 Июля 2004 года

«Мой милый, добрый, единственный любимый Песик, я тебя очень хорошо понимаю. Эти слова будто я сама сказала. У меня все так и было, пока в мою жизнь не вошел ты. Тот был красивый, но такой пустой, как резиновый мяч. Я пыталась говорить с ним, а мои слова отскакивали, как отскакивают пальцы от стенок надутого шара. Мне казалось, что он не видит меня. Не замечает моей красоты, не ощущает моего душевного тепла, которым я пыталась его согреть. Я с ним рассталась. Он даже не понял почему. Ведь он давал мне денег столько, сколько я попрошу. А зачем они мне? Теперь все по-другому. Хотя тебя нет рядом, я живу на одной земле с тобой. Дышу одним с тобой воздухом. Я вся принадлежу тебе. Моя упругая юная грудь, и мои стройные ноги, и волосы, и лицо. Вся целиком. Я чувствую и понимаю каждый твой порыв. Когда я думаю, что ты далеко и я не могу прижать твою прекрасную голову к своей груди, утешить тебя и вылечить от этого леденящего одиночества, что владеет тобой, я плачу. Я знаю, что мы скоро встретимся и будем счастливы. Потерпи совсем немного. И спасибо за перевод, но ты слишком меня балуешь».

Санкт-Петербург 10 октября 2004 года.

– Ты думаешь, он в командировке? Он с очередной шлюхой на пляже за кордоном. – Глаза Павла сверкали ненавистью. Лицо мальчика порозовело, и белесый пушок над верхней губой проступил отчетливее.

– Не смей так говорить об отце. Ты еще слишком мал и глуп! – Истерическим тоном потребовала Полина.

– Сама дура! Ты что, слепая или притворяешься!? Почему ты с ним не разведешься? Тебе нравиться бегать с рогами… Он же тебе все врет.

Женщина открыла рот, чтобы закричать. Она даже замахнулась на сына, но внезапно поникла, упала в кресло и заплакала.

– Ну что, я прав? Прав? Прав? Он опять наврал, что в командировке?

Полина не слышала. Она затараторила быстро, словно самой себе:

– Хорошо сказать – разведись…. А квартира, а дача? А жить на что? Я ведь ничего не умею. На что тебя учить? Ты же учиться не хочешь. Тебе ставят пятерки за его доллары. Ты прогуливаешь школу, и учителям приходиться платить, чтобы тебя не выгнали…. Ах, Павлик?! Что ты знаешь о жизни? Тебе все кладут в рот готовым. А ты только хамишь и бездельничаешь. Был бы он настоящим отцом, порол бы тебя как сидорову козу, может, и стал бы ты человеком. А я не могу. Я слабая женщина. Я даю тебе деньги. А ты еще смеешь называть мать дурой.

– Поехала… Вы друг друга стоите. Ты живешь с ним ради денег, он живет с нами по привычке. Тоска. – Поморщился Павел и ушел в свою комнату. Полина не шелохнулась. Она замолчала, и повернулось к окну. К большому зеркальному стеклу прилип листик клена. Его прилепил ветер, предварительно смочив холодным октябрьским дождем.

По существу ей возразить сыну нечего. Хотя сын прав только отчасти. Да, она живет с мужем, чтобы не лишиться материального благополучия. Хотя квартира записана на нее, а дачу по суду можно разделить. Но Полина не стерва – суды, скандалы не ее стихия. Да и Сергей никогда не был сволочью. При разводе он, наверное, не стал бы выдирать у нее все. Но что дальше? Одинокая тридцатишестилетняя женщина с подростком на руках? Полина боялась остаться одна. Как жить совсем без мужчины? Богаткин ей хоть и изменяет, но она ему не противна. Муж часто по ночам не дает ей спать. Бывает, на него находит особая жадность и тогда он доводит ее до изнеможения. После таких ночей Полина долго валяется в постели и чувствует себя почти счастливой. Она подозревала, хотя и боялась признаться себе самой, что у мужа появилась другая женщина. Раньше если и изменял, то между делом. Богаткин любит женщин и не пропустит случая, если подвернется смазливая шлюшка. Но сейчас что-то иное. И что странно, эти последние два месяца до отъезда все вечера он проводил дома. Сидел в своем кабинете, стучал по клавиатуре компьютера. В спальню являлся к рассвету. Полина притворялась спящей. А он так и не засыпал до утра. Лежал и смотрел в потолок. Она однажды спросила у него: «Сережа, у тебя неприятности?». – «Нет, все замечательно», – ответил Богаткин и улыбнулся странной отсутствующей улыбкой. Потом уехал. Его нет уже три недели и ни одного звонка. Так впервые.